Заграница

Помощник дежурного по КПП привёл лейтенанта Муратбаева к входу на второй этаж штаба батальона, где располагался кабинет командира части. Этот второй этаж здания штаба батальона размещалось достаточно высоко. Чтобы попасть на этот самый второй этаж штаба, нужно было преодолеть с порога пару десятков вверх идущих ступенек. Оказалось, что высокий первый этаж штаба воинской части получился из-за того, что с другой стороны этого же здания размещалась санитарная часть Штеттинского батальона. То есть первый этаж занимала медицина части, а вот второй и третьи этажи занимал штаб батальона.

Постучавшись в двойную дверь командира отдельного батальона и, выждав временную паузу, Муратбаев вошёл в кабинет и доложил:

– Товарищ подполковник, лейтенант Муратбаев, прибыл для прохождения дальнейшей службы!

Командир части восседал за большим письменным столом. Слева от хозяина кабинета располагалась большая тумба вровень со столом. На тумбе разместились четыре телефонных аппарата. Командир, оставаясь на своём месте, с лицом полного безразличия и даже показывая на лице своё неудовольствие, ответил не понятно и несколько грубовато:

– Ну, и что вы сюда прибыли? Преступник! Мне здесь и своих разгильдяев хватает. Идите к кадровику и к заместителю по политической части! Мне лично не о чем с вами говорить. Всё, марш отсюда! Да, и ещё, чтобы я сегодня видел бы вас в последний раз в пограничной форме. Чтобы завтра же ваша форма соответствовала нашим войскам. Всё, идите!

Мурат был поражён такой грубой и не понятной для него встречей со стороны командира части. Командир воинской части, отдельного Краснозвёздного Шеттинского батальона правительственной связи КГБ подполковник Лящук Пётр Емельянович был явно не в духе. Пётр Емельянович был высокого роста, сутулый, возможно, из-за своего роста он привык к такой осанке. Светлолицый, с тонкими красивыми чертами лица, слегка вьющимися светло-каштановым густым волосом, аккуратно уложенным на голове, подполковник производил впечатление интеллигентного офицера. Речь подполковника была чёткой, как у диктора радио. Однако его коротко высказанные слова в адрес впервые прибывшего к нему лейтенанта, в глазах Муратбаева несколько ломали визуальную картину о нём.