Загубленная добродетель

И, черт возьми, я мог видеть более темное пятно. Она была возбуждена. Разозлив меня, она намокла. Мои ноздри раздувались от ярости и желания.

Что-то оборвалось во мне. Я слишком долго контролировала себя, позволила Морису попробовать то, чего жаждала много месяцев. Я перестал сдерживаться, перестал играть в благородство, когда я был кем угодно, кроме. Я подошел к ней, схватил ее за руку и толкнул к кухонному столу.

Ее глаза вспыхнули, встретившись с моими, и их наполнил понимающий блеск.

Она была бы моим падением. Однажды я умру из-за Анны Кавалларо.

Она открыла рот, но меня тошнило от ее провокации. Я схватил ее за узкую талию и поднял ее на стол. Я упал на колени, разорвал ее крошечные стринги и нырнул между ее ног. Я лизнул ее от ее упругой попки до ее набухшего клитора, пробуя ее сладкое возбуждение. Она закричала, как будто уже была близка к тому, чтобы кончить, но сначала она пострадает.

Я засунул свой язык в ее тугую киску и начал трахать ее этим, получая удовольствие от крепкого захвата ее мышц. Она была на вкус как чистый грех. Я втянул в рот одну гладкую половую губу, наслаждаясь подергиванием и задыхающимся стоном Анны. Ее пальцы вцепились в край стола, а глаза расширились от удивления.

Я ухмыльнулся в ее мокрую плоть. Она запустила пальцы в мои волосы и резко дернула, пока я любовался ее влажной плотью. Ее комок нервов пульсировал кровью, отчаянно нуждаясь в любви. Я глубоко вдохнул ее пьянящий аромат, запоминая его. Мой член был твердым, как камень, в моих боксерах, готовый взорваться от нашего подшучивания.

Ее рука в моих волосах напряглась, и она прижала меня к своей киске. Я принял ее приглашение, но схватил ее за руку и оторвал ее от своей головы. На этот раз она не контролировала себя.

Я погрузил свой язык еще глубже в ее киску. Она снова закричала, ее ноги раздвинулись шире, а пальцы согнулись. Я трахал ее своим языком, когда мои руки держались за ее ягодицы, передавая им сообщения. Ее задница дразнила меня, когда она широко лежала передо мной. Когда я снова погрузил свой язык глубоко в нее, я засунул кончик большого пальца в ее тугую задницу. Это была первобытная часть меня, которая хотела сначала потребовать часть Анны, и даже если Морис забрал все остальное, он не производил на меня впечатления человека, который знает, что делать с женской задницей.

“Сантино”, - закричала она. Ее мышцы задницы боролись с вторжением, но ее киска умоляла о большем.

Я снова и снова проводил языком по ее шву, в то время как мой большой палец продолжал кружить по другой ее дырочке. Лицо Анны покраснело, а ее обычно безупречные волосы были повсюду. Я никогда не хотел прекращать пожирать ее. Завтра у нее, вероятно, будет ожог от моей щетины, и я знал, что мне понравится это зрелище. Я прижался еще ближе, прижимая кончик своего языка к ее отверстию, прежде чем я щелкнул кончиком вверх. Ее ноги полностью раскрылись, когда она расслабилась и впервые передала мне контроль.

“Хорошая девочка”, - пробормотал я в ее киску, ухмыляясь ее протестующему звуку, но мой язык обвел ее клитор, заставляя ее замолчать.

А затем я сомкнул губы вокруг ее набухшего бугорка и пососал. Анна взорвалась, как фейерверк. Она чуть не спрыгнула со стола. Ее киска пульсировала у моего рта, когда она сильно кончила. Она раскачивалась и стонала достаточно громко, чтобы соседи с другой стороны улицы, вероятно, тоже могли ее услышать. Я нетерпеливо слизывал ее освобождение, почти в восторге от реакции ее тела. Черт, она была взрывной.

Я наблюдал за ней и медленно вытащил большой палец из этой тугой задницы, желая заменить его своим членом.

Она одарила меня торжествующей улыбкой, как будто получила именно то, что хотела. Эта женщина была проблемой, чистой проблемой.

Я вскочил на ноги, склоняясь над ней. “Ты уже несколько недель показывал мне свою задорную задницу, почему бы тебе не наклониться и не позволить мне забрать твою тугую задницу своим членом”.

Ее брови поднялись на лоб. Я не мог прочитать эмоции в ее глазах. Я определенно застал ее врасплох. Что? Неужели она думала, что я не буду грязно разговаривать с принцессой? Мы пересекли эту черту в первый раз, когда она расхаживала передо мной полуголой.

Черт, я хотел поцеловать ее. Но я знал, что все ставки будут отменены, если я поцелую эти ухмыляющиеся губы прямо сейчас. Анна уже обвела меня вокруг пальца, и я надеялся, что она никогда не узнает.

“Тебе придется довольствоваться моим ртом”, - сказала она с дразнящей улыбкой.

Гнев захлестнул меня. Конечно, она все еще хотела оговорить условия наших гребаных сеансов. Всегда под контролем. Всегда дразнил меня.

“Тогда я собираюсь трахнуть это так, как я бы трахнул твою задницу”, - прорычал я.

“Это все твое”. Один уголок ее губ приподнялся. Она была потной, и румянец все еще распространялся между ее грудями. Ее внутренняя поверхность бедер была красной от моей щетины, а ее киска призывно блестела.

Рано или поздно я сойду с ума.