Закалка клинка

Линейно-клеточная система по своей сути больше напоминала детскую игру. Каждая линия «лестницы» составляла один порядок: верхняя – единицы, вторая – десятки, затем сотни, тысячи и так далее. Между ними располагались порядки, кратные пяти. Для проведения расчетов на одну из ступеней выкладывалась цифра, по правую сторону от нее проводилась вертикальная черта и выкладывалась следующая цифра. Затем делалось вычисление, проводилась следующая черта и выкладывалась следующая цифра. Такая операция занимала больше времени, чем изощренные манипуляции с Древом Нумерологии, но отличалась надежностью и подкупающей простотой.

Закончив необходимые приготовления, Геннадий от крыл конторскую книгу на странице, озаглавленной «Приход», и принялся выкладывать фишки.

$ Доход от арендной платы:

Дюк Фалерин – 2, 659

Лера Берон – 8, 342

Две тысячи шестьсот пятьдесят девять. Архимандрит взял пригоршню фишек и начал раскладывать их на ступеньках «лестницы»: четыре на нижней линии, одну в первой клетке; на второй линии ничего, одну во второй клетке; одну на третьей линии, одну в третьей клетке и две на четвертой линии. Дважды проверив расклад, Геннадий провел вертикальную черту и выложил первую фишку в следующей колонке.

Закончив второй столбец, он начал выполнять сложение: четыре плюс два дает шесть, в линии допускается не больше четырех, переносим единицу в клетку «пять», остается единица, остаток отбрасываем; получаем двойку в первой клетке, переносим единицу на линию десятков, единицу отбрасываем; четыре плюс один дает пять, переносим единицу в клетку «пятьдесят», получаем двойку в клетке «пятьдесят», допускается не больше единицы, переносим…

Архимандрит бормотал цифры, как суеверный кузнец, отковывая подкову, бормочет заклинания на удачу. Мало помалу Геннадий отвлекся: цифры выкладывались автоматически, на фишках фиксировался результат. Тем временем он покончил с рентой и перешел к налогам и пошлинам.

Презренное занятие! Лишь возможное повышение заставило его заняться сим грязным делом. Архимандрит никогда не был излишне амбициозен, в большей степени потому, что излишняя амбициозность в перспективе влечет за собой неблагоприятные последствия. Человек, достигший вершины иерархической лестницы к сорока годам, не имеет будущего: на протяжении последующих тридцати лет ему придется вести непрерывную борьбу с нескончаемой чередой не менее амбициозных и жестоких претендентов на его место. Геннадий же не видел в этом смысла. Гораздо лучше восходить медленно, попутно заключая союзы и приобретая по возможности меньше врагов; вместо игры в политику совершая поступки, которые запомнятся надолго, и постепенно завоевывая все большее влияние. Помогая Патриарху уладить некрасивую историю, он заложил надежный фундамент для своего дальнейшего роста, основанный на благодарности и высокой степени доверия, что свидетельствует о его, Геннадия, зрелости и солидном опыте в плетении интриг.

Карьерный рост был единственной причиной, почему Архимандрит позволил втянуть себя в эту неприятную историю. Он добился того, чего желал, но награда превзошла все его ожидания. Непознанный уровень добавил притягательности делу, которому Архимандрит посвятил всю жизнь. Временами ученого, как в юности, охватывало волнение, когда он с пылкой страстью открывал для себя загадочный и чарующий мир незнакомого учения.

Геннадий и Алексий случайно наткнулись на новый аспект Закона, таинственную область, нетронутую поколениями дотошных ученых. Они чувствовали себя как по терпевшие кораблекрушение, выброшенные на неизведанный берег. Здесь можно было провести всю жизнь, изучая неизвестные до сих пор явления, если бы не насущная необходимость уцелеть и как-то вернуться домой.

Больше всего Геннадий хотел поскорее покончить с этой историей, поскольку, помимо всего прочего, в глубине души он чувствовал страх. Архимандрит оказался удачливее своего коллеги, он не подвергся разрушительному противодействию Закона. Алексий же едва мог ходить, и Геннадий, несмотря ни на что, отчаянно хотел спасти его. Он даже нашел этому рациональное обоснование, заключающееся в том, что, если старик умрет слишком рано, его младший коллега навсегда лишится возможности использовать кредит доверия и благодарности, который он заработал столь тяжелым трудом.

«Отчасти он мне попросту симпатичен, но дело не только в этом. Здесь скрыто что-то важное, и я хочу знать, что именно»

От этих размышлений бессмысленное занятие, которому вынужденно предавался Геннадий, опротивело ему еще больше. Как бы он хотел оказаться сейчас в монастырской зале, узнать последние новости и попытаться наконец установить связь между проклятием Алексия и угрозой, нависшей над городом. Связь существовала, в этом Архимандрит не сомневался, ключ к разгадке скрывался в недавнем странном сне Патриарха, в который Геннадий нечаянно вторгся: тучи пыли, превратившиеся в паруса, девчонка с острова и пропавший брат Лордана. Беседа с фехтовальщиком не прояснила ситуацию.