Закалка клинка

– Давайте заканчивать, предложил Темрай, подавляя зевоту – Вряд ли враг отважится на новую вылазку, во всяком случае, в ближайшем будущем, но лучше, если у нас будет определенный резерв на всякий случай. Проблема в том, что маленький резерв еще хуже, чем его отсутствие, поскольку, не обеспечивая реальной защиты, отрывает людей от работы. Я не думаю, что перимадейцы решатся еще раз атаковать нас здесь, но они вполне могут напасть на нижний лагерь, просто потому, что он расположен ближе к городу, в нем меньше людей и там находятся все готовые машины. Поэтому я считаю, что именно там мы должны сконцентрировать наши силы: они будут одновременно защищать лагерь и в качестве дальней разведки предупредят нас в случае появления неприятеля. Кьюскай, подумай над этим вопросом и завтра доложи мне, сколько людей и запасов тебе понадобится. Исходя из этого, я смогу перераспределить здесь людей, чтобы закрыть дыры. – Он зевнул еще раз, потянулся и вздрогнул от боли в раз битых мышцах. – С этим все? Тогда переходим к следующему вопросу. Нужно избрать новых членов Совета. Какие будут предложения?

При иных обстоятельствах начались бы долгие дебаты. Каждый имел собственные предпочтения, друзей, обязательства… Но время было позднее, а день выдался слишком напряженным и желающих играть в политические игры не нашлось, Таким образом, в члены Совета выдвинули достойных претендентов, а само обсуждение закончилось удивительно быстро. И все равно к тому времени, когда Темрай вынес свое решение, дядя Анкай начал клевать носом, окровавленная хлопковая подушка упала на землю, обнажив уродливый шов через всю щеку, прошитый грубым сухожилием.

«Моя вина», – снова отметил Темрай. Все сухожилия, которые обычно использовались в таких целях, реквизировали на изготовление луков, поэтому лекарям пришлось довольствоваться теми, что скрепляли мебель и инструменты, предварительно хорошенько их пожевав.

Это еще одна проблема, которую обязательно нужно решить. Мы не можем отправляться в бой без средств для штопки раненых. На мгновение вождь задумался над словом «раненые»: отличный термин, специально придуманный для использования в военном деле. За ним скрываются люди с распоротыми животами, отрубленными руками и ногами, люди, которых боятся их собственные дети, так как их тела и лица изуродованы страшными шрамами; об этом не говорят, вместо этого употребляют термин «раненые»; после этого речь заходит о «допустимых потерях» и «затраченных средствах», а затем война превращается в турнир, в игру в «клетки», которую полководец наблюдает с вершины холма. А потом удивляется, что друзья перестали общаться с ним, как раньше, потом начинает беспокоиться о заговорах и изменах. Однако всегда есть люди, стремящиеся к такой «работе», более того, есть места, готовьте предоставить им эту «работу».

– Следующий вопрос, – услышал Темрай собственный голос, благодарственная жертва богам за то, что уберегли клан от больших потерь. Дядя, не мог бы ты позаботиться об этом…

Лордан не возражал, он скорее даже был рад тому, что его оставили одного, в тишине и покое. Он растянулся на холодных каменных нарах, распрямил ноги и закинул руки за голову.

«А ведь я могу привыкнуть», – неожиданно осознал Бардас.

Вероятно, он бы чувствовал себя по-другому, если бы с ним поступили несправедливо, если бы он не заслуживал наказания. Префект назвал его действия преступной небрежностью, пренебрежением долга, грубым нарушением закона. Лордан не возражал. Тысяча человек погибли и попали в плен к варварам лишь потому, что он пребывал в дурном расположении духа и не заметил засады. Преступная небрежность – слишком мягкое определение для его действий. Ловушка была настолько очевидна, как если бы они написали слово «ЗАСАДА» восьмифутовыми буквами.

«Если бы Максен был жив, он бы разорвал меня на куски за то, что я сделал».

Но Максен был мертв.

Его скоро вызовут на допрос, сказал префект. Бардас надеялся, что это будет не так скоро. Неделя-другая, проведенная здесь, в тишине и темноте, принесут ему немало пользы, избавят от пережитого ужаса, позволят успокоиться, прежде чем придется объясняться перед руководством. Лучше лежать на холодных камнях, чем выслушивать упреки в Зале Совета. В его стенах царила паника, за стенами – истерия. В порту толпы людей дрались за возможность попасть на отплывающий корабль, что предвещало очередную ночь мародерства и погромов.

Собственная судьба Лордана не волновала. Возможно, его приговорят к смерти, здесь, в камере, или на гауптвахте в одном из гарнизонов на городской стене. Такая смерть его устраивала значительно больше, чем перспектива умереть от руки Олвиса в зале суда во славу угольщиков. В такой смерти будет хоть какой-то смысл. Это будет справедливо.

Раздался звук шагов, позвякивание металла, кто-то прошел по коридору.