Закат Западного мира. Очерки морфологии мировой истории. Том 1

Со времен Ньютона допущение постоянной массы (пара к постоянной силе) считалось за бесспорно достоверное. Квантовая теория Планка и выведенные из нее Нильсом Бором следствия в отношении тонкой структуры атомов, которые оказались необходимыми на основе полученных экспериментально результатов, ниспровергли эту гипотезу. Всякая изолированная система обладает, помимо кинетической энергии, еще и энергией излучаемой теплоты, которая неотделима от нее и потому не может быть в чистом виде представлена понятием массы. Ибо если масса окажется определена через живую энергию, она больше не будет постоянной по отношению к термодинамическому состоянию. Между тем включить элементарный квант действия в круг предпосылок классической барочной динамики не удается, и вместе с принципом непрерывности всех каузальных отношений под угрозой оказывается заложенное Ньютоном и Лейбницем основание исчисления бесконечно малых[381]. Однако куда грубее всех этих сомнений в самую суть динамики вмешивается теория относительности, эта бесцеремонная до цинизма рабочая гипотеза. Опирающаяся на опыты Майкельсона, согласно которым скорость света не зависит от движения пронизываемого им тела, и математически подготовленная Лоренцом и Минковским, теория относительности содержит в качестве своей подлинной тенденции уничтожение понятия абсолютного времени. Астрономические данные (на этот счет многие сегодня опасно заблуждаются) не могут ее ни подтвердить, ни опровергнуть. Вообще истинными и ложными являются не понятия, с помощью которых приходится судить о таких гипотезах. Речь идет о том, окажется ли она

пригодной или же нет в том хаосе запутанных и искусственных представлений, который возник как результат бесчисленных гипотез, выдвинутых в ходе исследований по радиоактивности и термодинамике. Однако в теперешнем своем виде она упразднила постоянство всех физических величин, в которые входило определение времени, а западная динамика в отличие от античной статики лишь

такими величинами и располагает. Абсолютной меры длины и твердого тела более не существует. Тем самым исчезает также и возможность абсолютных количественных определений, а значит, и классическое понятие массы как постоянного отношения силы и ускорения – после того, как только что в качестве новой константы был установлен элементарный квант действия, произведение энергии и времени.

Уясним себе, что представления об атоме Резерфорда и Бора[382] не значат ничего иного, кроме того, что численные результаты наблюдений оказались вдруг соотнесенными с картиной, изображающей планетную систему внутри атома, между тем как до сих пор предпочитали представление об атомных роях; обратим внимание на то, с какой быстротой возводятся сегодня карточные домики из целых серий гипотез, так что всякое противоречие тут же перекрывается новой, стремительно созданной гипотезой; задумаемся над тем, как мало теперь принято заботиться о том, что эти множественные картины противоречат друг другу и строгой картине барочной динамики, – и мы придем наконец к убеждению, что великий стиль представления пришел к завершению и, как и в архитектуре и в изобразительных искусствах, уступил место своего рода

художественному ремеслу построения гипотез. Упадок символики может быть скрыт лишь высочайшим, на уровне века, мастерством экспериментальной техники.

14

К кругу этих-то символов упадка принадлежит в первую очередь энтропия, вокруг которой, как известно, вращается второе начало термодинамики. Первым началом, принципом сохранения энергии, формулируется просто сама суть динамики, чтобы не сказать – структура западноевропейского духа, которому единственному природа с необходимостью представляется в форме контрапунктически-динамической каузальности – в противоположность статически-скульптурной каузальности Аристотеля. Базовый элемент фаустовской картины мира – не позиция,

но деяние, а если смотреть на это под механическим углом зрения, процесс, и данное положение фиксирует исключительно математический характер таких процессов в форме переменных и констант. Однако второй принцип продвигается глубже, устанавливая одностороннюю тенденцию природных процессов, которая никоим образом не была заранее обусловлена понятийными основаниями динамики.