Закатный ураган

Кисель странно замедлившимся движением поднял меч, замахнулся и вдруг зашатался. Едва не упал, и вынужден был опереться ладонью о камень парапета. Меч из его левой руки при этом выпал и, зазвенев, попрыгал по ступеням.

На лицах внимательно следящих за схваткой егерей отразился едва ли не мистический ужас.

– Что там, Молчун? – Гелка хоть и вставала на цыпочки, все равно увидеть ничего не могла.

– Не надо тебе смотреть, белочка, – ответил я, уже догадавшись, что случилось.

А Муйрхейтах, качаясь будто пьяный, развернулся. Низ груди и живот его заливали потоки алой крови, бьющей из длинного косого разреза на бело-зеленой накидке. Мастер клинка постоял и рухнул ничком. Его голова неестественно прижалась к плечу. Живой так не согнет.

«Речные ястребы» ахнули, как один. Еще бы! Я бы и сам ахнул, если бы не дрожал от страха, как ясеневый листочек.

– Ох, и Глан! – восхищенно проговорила Бейона. – Нет. Не постарел.

С крыльца донеслось бряцание железа об железо.

Я поднял голову. Егеря бросали оружие, сдаваясь на милость победителей. А что взять с наемников? Плата платой, а жизнь жизнью. Какое жалованье достойно того, чтобы отдать за него жизнь? Вот Кисель поплатился не за деньги, а за глупую гордость. Краем уха я слышал, когда, не щадя коней, мы мчались из Пузыря в Фан-Белл, что очень уж ему хотелось с воином из Пригорья в поединке схлестнуться. Дескать, среди северян он себе равных давно уже не знает. Возможно. Ну что ж, схлестнулся, да примет Сущий Вовне его душу.

– Вперед! В замок! – донесся голос Лыгора.

– Короля ищите! – это уже Кейлин.

Топот многих ног. Давка в дверях.

Мы не спешили – я никогда в свалку не рвался, а Шалый уже смирился с необходимостью торчать вне боя по моей милости.

Проходя мимо тела Киселя, я вспомнил о безвозвратно потерянном мешочке с самоцветами. Правда, отбирали его помощники мечника, но не сомневаюсь, что он забрал драгоценности себе. Не под кольчугой ли он его прячет? Прям как дернул кто за руку – нагнись, посмотри. Но я сумел себя сдержать. Не дело трупы обирать. Что я, мародер, что ли? Да и вряд ли он его с собой таскать будет. Так что прощай домик на окраине Соль-Эльрина, прощай безбедная старость, богатое приданое для Гелки, прощай моя так и не написанная книга. Теперь придется на хлеб зарабатывать – до сочинительства ли?

А ладно! Не пропадем.

Из общего гомона я различал обрывки фраз:

– …легко отделались…

– …как он его срезал!

– …чо так долго пригорянин-то?..

– …стрелков со стен снимали…

– …заставу на ворота не забудь…

– …дык, уже приказал…

Бейона шагала строгая и сосредоточенная. Сжимала кулаки. Не завидую я Брицеллу с Терциелом, когда они ей в руки попадут.

– Где может быть Пята Силы? – спросил я ее. Просто чтобы отвлечь.

– У меня. Это на верхнем этаже. Если жреческая морда еще не прибрала.

Ох, и добрая она. Аж мороз по коже.

Королевский замок внутри показался мне еще мрачнее, чем снаружи. Хотя я уже «гостил» здесь, в донжоне пока не побывал. В коридорах – голые стены. Изредка скобы для факелов и больше ничего. Ни гобеленов, ни росписи по штукатурке, словом, ничего общего с моими представлениями о королевских дворцах. В отдалении раздавался звон оружия, доносились хриплые выкрики. Видимо, не все егеря сразу сдались. Нельзя же и Брицелла со счетов сбрасывать, его влияние в гвардии. Недаром за ним пошли даже против короля. А могли бы и послать подальше.

Тронная зала меня приятно удивила. Хорошо, что не все у Экхардов в серых тонах. Есть и гобелены, вышитые яркими нитками, причем один особо замечательный – не меньше двадцати стоп в длину – и изображена на нем какая-то битва, где колесничные воины поражают всадников с копьями. Скорее всего, трейгов. Здесь же по стенам висели яркие знамена – белый олень, скачущий по зеленому полю; начищенные доспехи – талуны часто надевали поверх кольчуг кованые нагрудники, похожие на надкрылья жука-жужелицы; оружие всякое, о многом я даже не догадывался. Освещалась тронная зала сквозь шесть узких, вытянутых вверх окон, заделанных витражами. Все тот же белый олень на зеленом поле. В одном из окон витраж частью отсутствовал. Вначале я подумал – выбили в заварухе. То ли когда егеря переворот устроили, то ли сейчас речники постарались. А потом понял – нет, его не до конца сделали. Видно, работали мастера, а теперь не до них стало. Витражное стекло на Севере не делают. Или мастера еще не догадались, или просто нужного сырья нет. Вот и везут кусочки ярко раскрашенного, прозрачного камня, так похожего блеском и сочными цветами на те, которые я восемь лет добывал, из самого Соль-Эльрина.

Столица Приозерной империи издавна славится не только храмами и дворцами, учеными и скульпторами, но и весьма искусными мастерами-ремесленниками. Мне даже захотелось кусочек стекла припрятать на память о далекой родине, но постеснялся. Еще подумают, кидается чародей на сверкающие осколки, ровно сорока.