Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой

Когда я докладывал командующему боевую обстановку, он прервал меня и, указав на немецкую колонну, сказал: “А это что?” Я ответил: “Пленные, взятые при отражении утреннего прорыва”»^{39}.

Потери 41-й пехотной дивизии 15 августа у Ваплица составили 2,4–2,5 тыс. человек^{40}.

Немцы писали: «Войскам пришлось прорываться обратно через прорыв в 2,5 км шириной, неся большие потери. Во время прорыва было потеряно 2400 человек. В этих боях 41-я дивизия потеряла ²

/₃ своего состава; после этого последнего несчастного наступления остатки имели небольшое боевое значение»^{41}. При этом 79-й артиллерийский полк потерял 2 офицеров и 16 рядовых; 35-й артполк 4 офицера, 39 рядовых, 100 лошадей… Русские взяли здесь значительное количество пленных[5]

.

Пленные прибывали и позже. Так, Ю.Ф. Бучинский писал: «Для более подробного осмотра захваченной деревни, а в особенности подвалов, я назначил команду из отборных людей 15-й роты нашего полка и 7-й роты 6-го пехотного Либавского полка, под командой офицера от той же 7-й роты. Эта команда нашла еще 63 человека немцев. Два же немецких офицера, при входе наших людей в подвалы, застрелились»^{42}.

По одним данным, у Ваплица было похоронено 427 германских и 159 русских бойцов^{43}; по другим — только из состава 59-го пехотного полка на кладбище у Ваплица покоятся 22 офицера, 42 унтер-офицера и 703 солдата, а общие потери лишь 59-го пехотного полка составляют 28 офицеров и 1500 солдат убитыми и ранеными, большое число которых попало в руки русских. Среди них оказался и командир полка полковник Зонтаг, скончавшийся вскоре от раны. Потери 152-го пехотного полка в этом бою составили 12 офицеров и 514 солдат^{44}

.

Соответственно, еще до наступления решительного сражения обе дивизии 20-го армейского корпуса были потрепаны настолько, что в последующем ходе операции почти не принимали участия.

У Гогенштейна 5 рот 31-го ландверного пехотного полка (из состава 34-й ландверной бригады дивизии Гольца) 15–16 августа потеряли 19 человек убитыми (в т. ч. 5 офицеров), 112 человек ранеными (в т. ч. 3 офицера) и 174 человек попавшими без вести. Кроме того, в ходе атаки был убит командир 75-го ландверного пехотного полка. Ф. Храмов отмечал: 15 августа «в районе Мюлен дивизия Унгера безрезультатно в течение дня предприняла несколько атак, которые были отражены 6-й русской дивизией с большими потерями со стороны германцев»^{45}.

В сражении у Алленштейна частями центральной группы корпусов 2-й армии было захвачено в плен 2 тыс. немцев.

Но кольцо окружения вокруг ударной группы самсоновской армии сомкнулось. В этой ситуации пленные, взятые ранее ее частями, были утрачены. Так, на этап в Едвабно 16 августа прибыли германские пленные 59-го пехотного полка в составе более 400 человек, конвоируемые казаками. Подошедший германский 5-й гусарский полк был встречен огнем казаков. Гусары не рискнули атаковать Едвабно, ожидая пехоту и артиллерию, а затем общими силами перешли в наступление. В результате этой атаки был взят полевой госпиталь, 100 пленных, т.е. раненых, лежавших в госпитале, и «много казачьих лошадей». 400 пленных немцев были брошены русским конвоем. Интересно, что до этого германцы усиленно стреляли по своим землякам, принимая их за русских^{46}. Показательна и русская депеша, относящаяся к периоду боев в окружении, следующего содержания: «Занимаю часть деревни Мюлен. У меня под командой 80 челов[ек] солдат разных рот. Офицеров нет. Патронов нет. В сарае держу 300 пленных немцев»^{47}.

Даже ликвидируя окруженные русские части, немцы несли значительные потери.