Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой

Самым главным преимуществом артиллерии армий Германии и Австро-Венгрии была высокая насыщенность полевых войск орудиями полевой тяжелой артиллерии. Именно это обстоятельство сделало дивизии и корпуса этих государств высокоэффективным инструментом в руках командования.

Кайзеровская тяжелая полевая артиллерия располагала скорострельной 105-мм пушкой образца 1904 г. Она оснащалась вертикальным клиновым затвором, при открывании которого автоматически взводится ударник. Благодаря этому пушки делали в минуту до 8–10 выстрелов.

Кроме того, на вооружении подразделений тяжелой полевой артиллерии имелись 150-мм гаубицы образца 1902 г. со стволом длиной в 12 калибров и 210-мм осадные мортиры образца 1904 г. Использование тяжелых гаубиц в частях полевой артиллерии свидетельствовало о том, какое внимание уделяли германские военачальники огневой подготовке своих наступательных операций. Позднее, с учетом боевого опыта, германские инженеры пополнили арсенал своей армии 105-мм пушкой образца 1917 г. и 150-мм гаубицей образца 1916 г., обладавшими лучшими тактико-техническими характеристиками, чем предшествующие артиллерийские системы.

Австро-венгерская армия перед Первой мировой войной обладала уже устаревшими тяжелыми полевыми 120-мм и 150-мм пушками, принятыми на вооружение в 1880 г., и 150-мм гаубицей образца 1899 г. Эти орудия обладали невысокой скорострельностью, а в дальности стрельбы они практически не отличались от легких полевых орудий. Но главным было наличие тяжелых орудий в боевых порядках полевых войск. А в 1913 г. австро-венгерская армия обзавелась 105-мм крупповской пушкой.

Горная артиллерия австро-венгерской армии была оснащена 70-мм пушками и 104-мм гаубицами образца 1908/09 гг. 70-мм горная пушка М-99 была штатным орудием горных батарей австрийской армии. Компактность орудия и небольшой его вес (всего 315 кг!) позволяли перемещать его по горным тропам, легко маскировать, оборудовать огневые точки в самых неожиданных местах (например, в пещерах). Исключительная простота конструкции придавала этой системе повышенную надежность.

Горное орудие образца 1915 г. с легкостью можно было использовать как легкую гаубицу — его угол вертикальной наводки составлял 56 градусов (не все гаубицы данного периода обладали такими характеристиками). Эта особенность делала орудие универсальным и тактически гибким, обеспечивала поражение целей за вертикальными укрытиями, на обратных скатах высот — т.е. там, где полевая пушка оказывалась абсолютно неэффективной.

Обладала австро-венгерская армия и 37-мм пехотной пушкой образца 1916 г. Пушка представляла собой орудие непосредственной поддержки пехоты — достаточно эффективная, учитывая малый калибр артиллерийской системы. Легкая и небольшая, пушка могла действовать из траншей, воронок, передвигаясь вместе с пехотой и решая возникающие в бою задачи по поражению огневых точек противника. В арсенале пушки — фугасная и трассирующая гранаты.

Наконец, германская и австро-венгерская армии обладали осадными 120-мм пушками, 210-мм, 240-мм, 305-мм и 420-мм гаубицами. Австро-венгерская 305-мм гаубица фирмы Шкода являлась лучшей в своем классе в арсенале армий держав германского блока.

Турецкая артиллерия состояла из орудий различных систем — преимущественно германских и французских образцов. Часто использовались и откровенно устаревшие системы. Корреспондент писал о турецких орудиях, увиденных им на выставке трофеев в 1915 г.: «Турецкие орудия полны разнообразия. Здесь, кажется, вся история артиллерии — от новейшей скорострельной пушки германского изготовления до гладкостенной бронзовой пушки, заряжающейся с дула и принадлежащей ко временам Очакова и покоренья Крыма»^{439}.

Мощь артиллерии — важнейший аргумент в условиях огневого боя Первой мировой войны. Воспоминания русских фронтовиков полны впечатлений о разрушительном действии тяжелых снарядов австро-германцев в полевом бою. Офицеры лейб-гвардии Финляндского полка так, например, передавали свое впечатление от огня противника в бою у дер. Кулик 20 июля 1915 г.: «Через несколько минут это было море сплошного огня… Артиллерия противника, не прекращая вести интенсивный огонь по дер. Кулик, уже гвоздила тяжелой… да так — что целые деревья дыбом взлетали там выше леса… Противник не только не умолкал, но теперь его артиллерия била буквально барабанным огнем — так, что от этого звука и сотрясения разрывов становилась тяжелой голова и где-то долбило в затылке… Постепенно усиливаясь, канонада вскоре превратилась в сплошной грохот, в котором трудно было различить отдельные выстрелы. С моего наблюдательного пункта видно было, как тяжелые немецкие чемоданы вздымали огромные фонтаны земли и валили деревья в лесу… Из батальонов стали поступать донесения о потерях и сильных разрушениях; на перевязочный пункт прибывали в большом числе раненые»^{440}.