Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир

В этот век экспериментов и открытий в авангарде псевдонауки с большим отрывом оказался Франц Антон Месмер. Его учение, месмеризм, произвело фурор в конце XVIII века, обретя таких последователей, как маркиз де Ла Файет, герцог де Лозён и баронесса д’Оберкирх. Месмер провозглашал, что все тела окружены разреженной «жидкостью» – магнитным излучением, которую можно контролировать или усиливать, массируя «полюса тела», что приводит к «кризису», конвульсии которого восстанавливают гармонию в человеке. Месмер стал желанным гостем в богатых французских кругах, его клиенты охотно поддавались гипнозу прямо во время эффектных сеансов, когда их доводили до сходного с эпилептическим припадка, притворного или настоящего. Пациентов, упавших на пол, незаметный санитар Антуан переносил в «кризисную комнату», где Месмер, одетый в сиреневый халат, прикасался к ним своей палочкой, вливая «жидкость». В какой-то момент месмеризм стал национальным трендом Франции: «Все одержимы месмеризмом. Его чудеса поражают воображение». Мария-Антуанетта даже предложила духовному отцу месмеризма бессрочный грант на открытие клиники в Версале, от которого Месмер надменно отказался. Чудо-доктор предпочитал сам открывать филиалы, где тысячи последователей под его руководством могли бы «разгадывать силы природы».

Но, разумеется, далеко не все охотно верили в чудеса шарлатанов. Адепты вроде маркиза де Ла Файета или баронессы д’Оберкирх были преисполнены веры в сверхъестественное, но прочие воспринимали выступления эксцентричных шарлатанов исключительно как развлечение. Шарль-Жозеф де Линь писал: «Шевалье де Люксембург пробудил во мне интерес к колдовству. Целый год я играл роль ученика чародея, но, несмотря на всю мою склонность к оккультизму и все, что было сделано для моего посвящения, я покинул гильдию колдунов, так и не добившись успеха. Напрасно я проводил целые ночи со старой графиней де Силли […] которая утверждала, что видит призраков в моем присутствии. […] Напрасно в ночь с Великого четверга на пятницу некто Борегар, произнося ужасающие заклинания, кружил вокруг меня, тогдашнего герцога Шартрского и Фицджеймса. […] Напрасно меня учил некий аббат Боде или Буде, больше похожий на учителя танцев. Хотя, забавно, однажды он сказал мне: “Завтра я не смогу. Нет, ни за что. – И потом, посчитав на пальцах: – Послезавтра, точно. Так получилось, что мне приходится мотаться туда-сюда – в Филадельфии встреча духов воздуха”».

Один из величайших шарлатанов XVIII века, самопровозглашенный граф Алессандро ди Калиостро, называл себя врачом, эмпириком, чудотворным целителем, экзорцистом и алхимиком. Он входил во всевозможные оккультные масонские ложи и был частым гостем в Версале. Баронесса д’Оберкирх описывала Калиостро как человека, который «сочетал в себе огонь и лед, притягивал и отталкивал, пугал нас, но в то же время будоражил любопытство», имел особую привычку коротать ночи в кресле и ел один лишь сыр. Эксцентричный шарлатан родом из Палермо по имени Джузеппе Бальзамо повествовал при королевском дворе о божественном вмешательстве, предлагал придворным дамам разнообразнейшие эликсиры и уверял, что умеет выращивать бриллианты и разговаривать с мертвыми. Его выступления приятно скрашивали серость версальских будней.

Звезда Калиостро померкла в 1785 году, когда его втянули в крупное мошенничество. L’affaire du collier de la reine, «Дело о бриллиантовом ожерелье», до сих пор считается одним из величайших политических скандалов XVIII века. В 1770 году у двух ювелиров, Шарля Августа Бёмера и его помощника Поля Бассенжа, возникла идея изготовить самое красивое и самое дорогое в мире бриллиантовое колье в 2800 карат. Конечно, оба думали об одной и той же возможной клиентке – мадам Дюбарри, любовнице Людовика XV. Стоимость великолепного украшения весом полкилограмма оказалась под стать его красоте: 1,6 миллиона фунтов стерлингов. Внезапная смерть Людовика XV едва не спутала мастерам планы, но в итоге лишь внесла некоторые коррективы: ювелиры обратились к следующей и, по общему признанию, единственной возможной клиентке, которая могла бы позволить себе такое ожерелье, – Марии-Антуанетте. Однако королева, вежливо поблагодарив за предложение, отвергла его: Франция балансирует на грани банкротства, королю нужны любые деньги, чтобы финансировать войну в Америке. Бёмер продолжал засыпать королеву предложениями и просьбами, пока королева не дала окончательный ответ: «Я отказываюсь от вашего ожерелья: король хотел преподнести его мне в подарок, но я уже отказалась, так что перестаньте настаивать». Все указывало на то, что ювелиры никогда не найдут покупателя на свое чрезвычайно дорогое ожерелье.