Заклятие дома с химерами

Какой-то свалочный Айрмонгер перехватил меня и вытащил обратно. Я знала, что, если бы не он, я оказалась бы глубоко под землей. Я чувствовала, что оно зовет меня. Но меня вытащили, и сделавший это Айрмонгер сильно ударил меня по руке, чтобы привести в чувство. Я видела, как он кричит что-то в своем шлеме — его забрало все время запотевало, — но не слышала ни слова. И я продолжила свой путь по краю трещины. Я дважды видела рядом с собой один и тот же старый ботинок. Он преследовал меня. Он был черным и просил каши. Я должна двигаться дальше, или веревку перережут. Я тащила одну увязавшую ногу за другой. Вверх — вниз, вверх — вниз. И тогда я увидела что-то маленькое и блестящее, скользившее по земле. Маленькие часы или цепочка, подумала я. Я попыталась схватить эту вещицу, но она продолжала танцевать почти что у меня под носом, вращаясь на ветру. Я бросилась на землю и едва не схватила ее, коснувшись цепочки, но в этот момент вещица внезапно исчезла без следа, как будто провалившись сквозь землю. Оглянувшись, я поняла, что осталась в одиночестве. Другие свалочные Айрмонгеры были далеко позади. Это было тяжелое мгновение. Я закричала внутри своего шлема. Забрало запотело, и несколько мгновений я ничего не видела. Когда испарина сошла, я заметила, насколько темнее стало снаружи. Небо было практически черным. Приближалась буря.

Темно. Темнее, чем в любом угольном трюме. Свет практически не пробивался через облака. С темнотой пришел и холод. Было холоднее, чем в любой зимний день, когда из твоего рта идет пар, лужи покрываются ледяной коркой, прикосновение к металлу причиняет боль, а ты съеживаешься и дрожишь вне зависимости от того, сколько на тебе слоев одежды, и тебе кажется, что ты никогда больше не согреешься. Холод и безнадежность. Надежды не было никакой. И чувство, словно ты уже умер. Словно ты потерян для всех. Похоронен глубоко под землей в безымянной могиле. Чувство бесполезности, сломленности и одиночества в холодной тьме. Вот что я чувствовала.

Меня потушили, думала я.

Меня задули, думала я.

Я больше не горю, думала я.

Меня словно потеряли, бросили, выплюнули, зарыли, вышвырнули в огромную дыру. Я маленькая. Очень маленькая. В холодной тьме я осознавала, насколько я мала, и думала о том, что никогда больше не стану большой. Крошка. Щепка. Потерянная вещица. Маленькая потерянная вещица. Вот как это было. Как-то так. Хотя нет, даже такое определение не могло в полной мере отразить весь ужас ситуации. Даже такое. Находиться в одиночестве на Свалке было подобно смерти. Ты будто окончательно умер, угас, погиб, навечно стерся из памяти других. Словно тебя никогда и не было и никто тебя не знал. Именно так. Вот только ты был жив и дышал посреди этой пустоши, а смерть давила на тебя и шагала вокруг. Вот где я очутилась. В самом сердце этой пустоши. И я шагала по ней, задыхавшаяся и несчастная. Мой толстый кожаный комбинезон и громоздкий металлический шлем на голове были мне настолько велики, что приходилось подпрыгивать внутри них, чтобы увидеть что-то сквозь забрало. Я и все эти мертвые вещи. Сотни и сотни предметов различного размера, сваленных друг на друга. Настоящее царство мусора.

Мне их жаль, подумала я. Очень жаль. Жаль все эти сломанные вещи. Как это случилось, изуродованные предметы, кто это с вами сделал? Мне жаль, что вы всем безразличны. Мне жаль. Но я не смогу позаботиться обо всех вас, у меня просто не хватит сил. Не смогу — и не стану. Иначе вы очень быстро меня задуете. Задуете и поглотите.

Прямо передо мной была старая деревянная лестница. Она была сломанной и потрескавшейся, нескольких ступеней не хватало. Наверное, когда-то она была очень длинной. Я задумалась, куда же она вела. Сейчас она поднималась в никуда, но крепко стояла на своем месте, слегка покачиваясь под нараставшими порывами ветра, однако и не думая уходить под землю. Островок посреди океана пустоты, подумала я. Размеры этого островка были равны моим шансам когда-либо отсюда выбраться. Он был не очень твердым, но уж точно тверже, чем все вокруг. Я добралась до него и вскарабкалась на его ступени. Невзирая на усталость, я шла вдоль качающихся перил до тех пор, пока не оказалась выше уровня Свалки. Оттуда я смогла увидеть, что по-прежнему связана с видневшимся вдали зданием. Я оказалась в наивысшей на тот момент точке Свалки. Лестница была подобна мачте корабля. Я поднялась еще чуть-чуть и села на ступеньку. Меня мутило, а вокруг все так же летали чайки. Они живые, подумала я, и мысленно их поприветствовала. Я здесь. Еще здесь. Еще жива.

Я решила передохнуть, пока могла. На чьей-то старой лестнице. Вдалеке виднелся Айрмонгер-парк. Он был подобен черному острову, угольному пятну. Прищурившись, я даже сумела разглядеть несколько фигур у стены. Они были не больше муравья или мухи. Ворота были все еще открыты. Не закрывайте эти чертовы ворота, подумала я. Не смейте. Не бросайте меня здесь, ублюдки. Для меня это будет концом всего.

Именно тогда, сидя на этой лестнице, я увидела его.