Заклятые враги

И вместе с ней, дрожь проходит по спине, и низ живота сводит в оргазме. С тяжёлым, срывающимся дыханием, рухнул на неё, прикасаясь грудью к её груди, дыша ей шею. Общее колотящееся в сумасшедшем ритме сердце. Пусть и на краткий миг. Пытаясь хоть немного прийти в себя, ошалевший от произошедшего. И получается. Не знаю через сколько, но снова начинаю чувствовать окружающий нас мир. Запах крышесносящего секса, немного подрагивающее тело подо мной и свою собственную уязвимость перед ней.

Приподнимаюсь с неё, смотря в потерянные глаза, которые всё ещё не понимали, что произошло и почему это произошло.

— Господи, Купер, — простонала она, садясь. Следя взглядом, как я натягиваю штаны и рубашку обратно, делая тоже самое с платьем.

— Знаю, — кивнул. — Я бесподобен. Можно сказать, что господь Бог.

— Ты неисправим, — вставая напротив меня, лихорадочно поправляя и отряхивая пыльное платье.

— Зато теперь ты точно запомнишь, как молила меня взять себя, — усмехнулся.

— Что-то не припомню, — улыбнулась она в ответ.

— Знаешь, — покачал головой, ненавидя то, что делала со мной её улыбка. Уязвимость. Снова возвращая в детство, когда умирала мать, оставляя меня одного на всём белом свете. И позволить себе ещё хоть раз быть брошенным? Но ведь именно так всё и произойдёт. Это неизбежный конец. — Всегда избегал аристократок в этом плане. Но кажется зря. Пожалуй, пора исправлять свои упущения. Ко мне даже твоя Саманта как-то лезла. Думаешь, она такая же горячая?

С извращённым удовольствием и отвращением к себе смотрел, как меняется её лицо. От добродушного настроения не оставалось и следа, заменяясь скривлёнными в злой усмешке губами. И я сам это сделал. Намеренно. Дурак.

— Дурак, — словно вторила она моим мыслям. — Какой же ты неисправимый дурак, Виджей Купер. Неужели нельзя хоть раз побыть нормальным? Почему ты сам всё портишь?

— Не понимаю, о чём ты, — нагло смотрю в эти глаза в попытке вызвать остатки прежней ненависти. И не находя ничего, кроме ненависти к самому себе.

— Вот что, — сверкнули её глаза, выдавая ярость. — Делай, что хочешь! Оттрахай хоть весь выводок аристократок из тех, которые позволят себе совершить подобную глупость! А обо мне забудь! Навсегда, Купер. Ты ведь именно этого добивался? Ну, поздравляю, ты победил.

С этими словами она развернулась и ушла, оставляя меня одного с тоской, которую надо вырвать из груди.

Глава 28 Талия

Любое общение в своём корне имеет обман. Ну вот, опять соврал…

Талия МакЭвой

Сидела на своей любимой поляне, благодаря провидение за то, что аристократы, которым было разрешено на ней появляться, предпочитали более цивилизованное времяпрепровождение и это сделало её моим персональным убежищем. И смотрела на её цветущий вид, предаваясь мечтам. Уже завтра начнётся практика во дворце под предводительством королевского мага-артефактора Арчибальда Уокера и я, наконец-то, покину это мрачное место!

Прошедшие месяцы дались легко и нелегко. Верная своему слову игнорировала существование Виджея Купера. А это означало, никаких совместных обедов! Даже в мужское общежитие ни разу не ходила, предпочитая общаться с Адамом через доведённый до ума почтовик. И вовсе не потому, что боялась услышать какие-либо звуки с той комнаты, говорящие, что кое-кто всё же развлекается. Вовсе нет! Техномагия именно то, что стало моей отрадой. Этому изрядно способствовало то, что Саманта стала вечерами где-то пропадать, несмотря на наличие у неё жениха, предоставляя нашу общую комнату в моё распоряжение. Мне было не интересно где. Может и у Купера. Даже надеюсь, что у него. Они стоят друг друга. Сэм и сама, будто, чувствуя моё отчуждение к ней, не спешила делиться подробностями.

Злость по отношению к выскочке, то накрывала с головой, то отступала, уступая место отчаянию и слезам. В какой момент удушающая ненависть переросла в нечто большее? Во что-то чему я не знала название. Но то, что даже издевательства с его стороны прекратились, говорило, что он нашёл себе новую игрушку для биться и, возможно, секса. Ненавижу. Или нет? Эти мысли мучили и мучили, доводя до безумия. Ночами мне снились его руки и горячее дыхание. Днём отдавалась учёбе, а по вечерам техномагии. Порочный круг время от времени прерываемый мыслями о ненавистном Купере. И эта практика должна была вырвать из этого круга. Я молилась об этом. Ждала этого. Мечтала об этом.