Заклятый друг (СИ)

— Просто думала, что юмор смягчит ситуацию, — она берёт меня под руку, и мы продолжаем идти. — Не со зла. А я поступила очень глупо. И хотя всё закончилось… Это навсегда со мной останется. Я была наркоманкой. Воровала из дома. Клеветала на родителей. Занималась сексом за деньги и за дозу. Это как клеймо, Даша. Его можно спрятать. Но убрать не получится.

— Лазерные технологии сейчас очень развиты.

Вера засмеялась.

— Мне стыдно, что я перестала искать тебя. Прости меня, пожалуйста.

— Разве человек в здравом уме мог подумать, что я выкарабкаюсь?

— После того, как ты в третий раз сбежала из больницы, я перестала верить.

— Вот и я о том же. Ещё недавно я и сама не верила. Мне всё время казалось, что я ещё не управляю своим телом. И в любую минуту оно накосячит. Утащит меня куда-нибудь опять.

— А родители? Они знают?

— Нет, конечно. Перед папой я больше всех виновата. Мне даже напоминать о себе страшно.

— Перестань, он будет счастлив, когда узнает, — я крепче прижала к себе её руку. — Поговорю с Максом. Решим, когда можно будет сказать, хорошо?

Она кивает:

— А ещё Макс помог мне устроиться на заочное обучение. Кулинария. Я так полюбила еду. Да что говорить, по мне и так заметно, — опять хохочет. — Я выучусь. И мама с папой тоже смогут гордиться мной, как сейчас гордятся тобой.

— Ну, нашла пример. Чем тут гордиться?

— Шутишь. Я следила за твоей страничкой в социальных сетях.

— И как она, моя страничка?

— У тебя идеальная жизнь. Только фотографий с мужем нет.

— Наверное, Макс не изменился, и по-прежнему ненавидит фотографироваться.

— Он очень хороший.

— Да? Откуда ты знаешь?

— Странный вопрос. Ты его выбрала. С твоей избирательностью он может быть только хорошим.

— Думаешь?

— Конечно! А ещё о человеке судят по его поступкам. Макс столько денег вбухал в это место. Да фиг с ними с деньгами. Сколько времени надо было потратить, чтобы всё это придумать и создать.

— Создать что?

— А сейчас увидишь. Он попросил показать тебе.

Мы подходим к деревяной арке. От неё вверх убегает дорожка из серебристо-свинцовых, будто вымытых морем, досок.

Я уставилась на буквы над аркой, и невольно расплылась в улыбке.

— Это экологическая тропа. Они весной начали всё здесь организовывать. Макс хотел как раз к сентябрю тебе сюрприз сделать. Он назвал её «Соболиные курумы».

— Сумасшедший.

— Прекрати. Он герой. Спас меня. Ради тебя совершает подвиги. Я и подумать не могла, что один человек может настолько любить другого. А он очень тебя любит. Пойдём. Я покажу тебе животных. Название не голословное, Соболева.

— Если он так любит меня — почему предал?

Вера сделала несколько шагов вперёд по инерции, уже без меня.

Остановилась. Повернулась.

— Что?

— Он предатель.

Нас разделило облачко пара от моего дыхания. Оно вырвалось также непроизвольно, как и эти помпезно-глупые слова.

— Он предал меня — поэтому я не хочу вспоминать.

55. Макс

Частица «не» подсознанием не воспринимается. Это что-то вроде некорректного символа, который машина не может прочитать. И запрос с таким символом устраивает настоящий хаос в системе.

В этот месяц обычно я первым делом веду Дашу к Ванечке. Но прежде обязательно говорю, что Ваня — не мой сын. И за этот месяц мерзкая частица «не» сформировала в моём мозге убеждение — мой.

К тому же тот наш с Дашей разговор, где она словно проболталась, назвав Утяша «твой сын», и её попытки отрицать это…

Но когда я прямо спросил, она ответила, что нет. И я как будто не имею права сказать, что он мой.

Зато считать я имею права всё что угодно.

За этот месяц я привязался ещё больше к Ваньке. Я вижу его каждый день. И Даша всегда просит рассказать о нём всё, что я знаю.

Теперь я ещё внимательнее подмечаю его привычки, изучаю потребности, стараюсь запоминать каждую мелочь. А потом рассказываю ей.

И каждый день добавляется что-то новое. Так быстро развивается человек… Я бы не узнал об этом, не случись всё так, как случилось.

Удивительно, что она не плачет, когда впервые видит его. Даша только улыбается. Смеётся. Берёт его уверенно, прижимает к себе. Любит его.

Её сын — единственное хорошее, что случилось с ней за этот год. Но в течение дня Даше так трудно держаться за эту соломинку по мере того, как я вываливаю правду.

И она тонет.

Но сегодня будет по-другому.

Нельзя исправить то, что я сделал. Прошлое не стереть. Она всё равно вспомнит.

Но…есть настоящее. И как на выжженной земле в нём прорастает новое семя.

Теперь она знает, что её сестра выздоровела. И это место, которое я придумал для неё ещё во времена нашей дружбы, воплотилось в реальность и начало свою жизнь.

Если бы моё враньё было предумышленным — я мог бы подготовиться. Например, пригласить к нам её родителей.

Может, кого-то из её подруг из прошлой жизни?

В первые дни после случившегося в оранжерее с ней много времени в больнице проводила Маша. Но сейчас её подруга улетела с Колей в тёплые края.

Как только Маша вернётся — она станет желанным гостем в нашем доме.

И Ваня. У нас… У неё есть сын, которого она любит.

Всё это — не враньё. Это настоящее, на котором она сможет построить счастливое будущее.