Заклинание для Хамелеона

— А то, что мы еще не избежали всех опасностей. Мне кажется, к нам направляется морской змей.

Бинк увидел огромную голову. Сомнений не было — чудовище увидело их. Оно было громадным — одна голова не менее ярда в поперечнике.

— Может быть, надо к этой скале! — закричал Бинк, указывая на выступ, обозначавший вход в пещеру тритонов.

— Это не выступ, а огромная длинная змея! — сказала Фанчен. — Она может проникнуть прямо в пещеру или свернуться кольцом вокруг скалы. Мы не сможем убежать от нее.

— Я могу трансформировать вас в ядовитых медуз, которых морской змей не ест, — сказал Трент. — Но в суматоха вы можете потеряться. К тому же, не стоит, видимо, подвергаться трансформации дважды за один день. Точно я не знаю (не мог проверить во время своей ссылки по очевидным причинам), но полагаю, что ваша нервная система, вероятнее всего, при каждой трансформации получает нечто вроде шока.

— И кроме того, чудовище все равно съест тебя, — добавила Фанчен.

— У тебя очень быстрый ум, — охотно согласился Трент. — Следовательно, я должен сделать то, что делать мне вовсе не нравится: трансформировать чудовище.

— Тебе не нравится трансформировать морского змея? — удивился Бинк. Тварь была уже довольно близко, ее маленькие красные глазки сосредоточились на добыче, с гигантских зубов капала слюна.

— Это — невинное существо, занимающееся своим прямым делом, — попытался объяснить Трент. — Не нужно было ступать на его территорию, если мы не хотим принять участие в споре за существование. В природе существует баланс — магический или манденийский, и мы не должны его нарушать.

— У тебя странное чувство юмора, — кисло произнесла Фанчен. — Но я никогда и не утверждала, что понимаю все эти нюансы злой магии. Если ты на самом деле хочешь сохранить способ его жизни, — преврати его в небольшую рыбку, пока мы не доберемся до берега. А потом верни ему прежний облик.

— И поторопись! — крикнул Бинк: тварь уже нависла над ними, выбирая жертву.

— Не выйдет, — ответил Трент. — Рыбка уплывет прочь и потеряется в этих просторах. Я должен идентифицировать существо, которое намерен преобразовать, и оно должно находиться от меня не далее шести футов. Тем не менее, твое предложение имеет смысл.

— Шесть футов, — пробормотал Бинк. — Мы окажемся уже внутри него, прежде чем оно подплывет так близко. — Он вовсе не шутил: пасть у чудовища была огромной, так что когда оно разинет ее полностью, то верхний ряд зубов окажется от нижнего на целых двенадцать футов!

— Тем не менее, я должен оперировать в своих пределах, — невозмутимо откликнулся Трент. — Критической областью является голова — средоточие личности. Когда я преобразую ее, то остальное уже последует само собой. Если бы я начал свое дело, например, с хвоста, находящегося в пределах моих возможностей, то безнадежно испортил бы все, Поэтому, когда змей попытается проглотить меня, он окажется в моей власти.

— А если он потянется сперва к кому-нибудь из нас? — строго спросила Фанчен. — Ну, например, мы окажемся дальше, чем в шести футах от тебя?

— Предлагаю вам расположиться внутри этого радиуса, — сухо ответил Трент.

Бинк и Фанчен поспешно подплыли к Злому Волшебнику. У Бинка было четкое ощущение, что если бы даже Трент и не обладал магией, они все равно были бы в его власти. Он был слишком уверен в себе, слишком опытен в своей попытке; он знал, как управлять людьми.

Тело морского чудовища изогнулось. Его голова с выставленными вперед зубами начала опускаться. Слюна брызгала фонтанчиками… Фанчен истерически взвизгнула. Бинка охватил холодный, всепоглощающий ужас; это ощущение становилось для него все более привычным: нет, он не был героем.

Но в тот момент, когда жуткие челюсти уже смыкались вокруг них, морской змей исчез. На его месте хлопало крыльями ярко раскрашенное, безобидное насекомое.

Трент аккуратно поймал его я посадил себе на голову, в волосы. Там оно и притихло, изредка вздрагивая.

— Цветной жук, — пояснил Волшебник. — Они не очень хорошо летают я ненавидят воду. Он останется со мной, пока мы не выйдем на сушу.

Все трое поплыли к берегу. Это заняло довольно много времени — море все же оставалось неспокойным, а они порядком устали. Никакие чудища и больше не попадались: очевидно, хищники меньших размеров не вторгались на территорию, где жил в охотился морской змей. Все понятно — уважение к Собственности. Но ясно и другое; уже через несколько часов целые орды агрессивных чудищ, больших и малых, заявятся на эту территорию, оказавшуюся вдруг без хозяина; разумеется в тол случае, если законный владелец не вернется. Как заметил Трент, в природе всегда сохраняется равновесие.

На мелководье вода сильнее фосфоресцировала. Естественно, свет исходил непосредственно от самой воды, но частично — и от светящихся рыбок, менявших свой цвет, чтобы общаться с сородичами. Волны бледно-зеленые, желтые, оранжевые — это, конечно, магия. Но зачем она, для какой цели?