Заклинатель костей

* * *

Оказывается, частное преподавание отнюдь не дает того морального удовлетворения, как мне казалось, когда я сказала матушке, что мечтаю именно об этой работе.

Одра Ингерсон ходит взад и вперед по гостиной – одной из по меньшей мере десятка гостиных, которые имеются в ее громадном особняке. Она вечно здесь что-то перестраивает, переделывает, притом безо всякого смысла, так что спальни у нее соседствуют с кухней, коридоры зачастую превращаются в бесполезные тупики, а в межкомнатных стенах проделаны окна.

– Она немного эксцентрична, – предупредила меня нынче утром матушка, перед тем как я вышла из дома. Но такого я не ждала.

Ботинки Одры стучат по дорогому паркету, при этом она даже не замечает, что ее сын Уиллем карабкается вверх по лестничным перилам.

– Это такое трудное решение, – вскидывает руки она. – Не знаю, следует ли тебе сначала провести с ним урок грамматики, а потом чистописания, или сначала урок чистописания, а потом грамматики. – Она останавливается и проводит ладонью по каминной полке. Белая краска здесь местами облупилась, и там, где ее нет, видна красная кирпичная кладка. – А может быть, мы могли бы начать день с преподавания Уиллу истории?

Я держусь за подлокотники стула, на котором сижу. Он обит таким скользким шелком, каким нельзя обивать мебель – мне кажется, что стоит мне расслабиться, и я соскользну на пол.

– Вряд ли последовательность уроков имеет большое значение.

Одра поворачивается ко мне, разинув рот. Она шокирована.

– Разумеется, это имеет значение. Просто во время последнего гадания я забыла спросить, в каком порядке должны проводиться уроки.

Экономка, смахивающая с мебели пыль, смотрит на меня с сочувствием. Уиллем соскальзывает с перил и с глухим стуком падает на пол у подножия лестницы.

– Не могла бы ты спросить об этом у своей матушки? – Тон Одры пылок и нетерпелив.

– Вряд ли…

В это мгновение снаружи слышится колокольный звон. Одра прижимает руку ко рту.

– Неужто уже так поздно? О нет! Мне пора идти, ведь последнее гадание ясно показало, что ровно в полдень я должна явиться на рынок. – И хотя сегодня стоит теплынь, она хватает с крюка на стене шаль и накидывает ее на плечи. – Я скоро вернусь. – Она тычет в мою сторону пальцем и добавляет: – Не учи Уиллема ничему, пока мы не решим вопрос.

Одра закрывает за собой дверь, и я поворачиваюсь к экономке, не зная, что делать. Каким образом мне занимать Уиллема, если я ничему не могу его учить? Я полагала, что Одра желает нанять для своего сына домашнего учителя, дабы он мог заниматься индивидуально, но, право же, ему было бы лучше учиться в городской школе, чем весь день бездельничать дома.

– Ничего не поделаешь, – грустно усмехается экономка. – Одра не принимает ни одного решения без совета костей. Я говорю серьезно – ни единого.

– Но она же уже несколько лет не заходила к моей матери, – удивляюсь я. – Во всяком случае, насколько мне известно. – Я ерзаю на стуле и соскальзываю в угол его просторного сиденья.

Экономка приносит грубошерстное одеяло и протягивает его мне.

– Чтобы не скользить, – подмигнув, говорит она. Я стелю одеяло на сиденье, и стул наконец прекращает свои попытки сбросить меня на пол. – Теперь Одра устраивает себе гадания на костях за пределами Мидвуда. – Экономка смотрит на Уиллема, чтобы удостовериться, что он ее не слышит, и так оно и есть – он уже почти добрался по перилам до второго этажа. – Ваша матушка уже много лет назад заявила, что не станет терпеть ее сумасбродства. Так и сказала – безнравственно, мол, гадать на костях ради каждого чиха в то время, как другие даже не могут позволить себе заплатить за доведывание. Но Одре вынь да положь – вот она и ездит в другие города, где Заклинатели и Заклинательницы Костей с радостью берут у нее денежки и советуют, как потратить их еще больше. Перестрой это, переделай то, купи еще побрякушек в новолуние, чтобы отвести несуществующую беду.

Я даже представить себе не могла, что кто-то может использовать свой магический дар для таких недостойных целей. Я думаю о том, как Одра побежала на рынок, воображая, будто ее судьба зависит от того, явится ли она туда в определенное время. А ведь из рассказов моей матушки следует, что гадания на костях работают совсем не так.

И где Одра вообще берет кости для стольких гаданий?

Уиллем падает с перил и тяжело плюхается на стул.

– Может быть, тебе пора поиграть в какую-то другую игру? – предлагаю я. – Твоей матушке не понравится, если ты что-то сломаешь.

Он пожимает плечами.

– Ей есть дело только до того, о чем говорят кости.

Ну и как с ним спорить – ведь мне известно, что он прав.

* * *

– Одра Ингерсон просто ужасна, – заявляю я матушке, когда наступает вечер.

Мы сидим за немудреным ужином, состоящим из хлеба и овощного рагу, но вместо того, чтобы есть свои овощи, матушка только рассеянно тыкает их вилкой, уставясь на стену. Я смотрю туда, куда устремлен ее взгляд, и вижу стеклянный сосуд, стоящий на полке.