Заклинательница Теней (СИ)

Морригана двигалась ко мне медленно, но уверено, ее руки были обманчиво опущены, лицо разгладилось, даже слегка порозовело, она стала больше походить на человека.

- Ты убила мою мать, - голос мой сорвался, но рука, крепко державшая кинжал, не дрогнула, - Ты так легко играешь чужими жизнями ради своих интересов, неужели ты думала, что я тебе поверю и ты сохранишь мне жизнь? Сколько ты выбрала себе послушных возможных сосудов? Три? Десять? Бел не любит тебя, Морригана! И никогда не полюбит, даже если ты выжжешь все миры, до которых доберешься!

Еще шаг, еще один.

- Бел тебя не касается, моя дорогая, - Морригана не стала говорить о Тесеме, зная, что это опасно и уведет диалог не туда.

Морригана подошла еще ближе, настолько близко, что я смогла разглядеть ее черные глаза, в которых нет радужек. Ее крылья нервно подергивались.

- Я отпущу твоего отца, Дейдре, я отпущу твоего милого Александра. Я сохраню тебе жизнь, а ты просто отдашь мне свою силу.

- Твои слова словно яд!

- Я делаю тебе такое щедрое предложение, Дейдре, - шепчет она одними губами, делая еще один шаг ко мне, - Дважды я могу предложить лишь своей любимой племяннице.

Я молчу, прислушиваясь к тишине, которая воцарилась вокруг, звуки битвы давно стихни.

- Дейдре, прошу тебя… - воскликнул Александр, где-то за спиной Морриганы.

Та лишь щелкнула пальцами, и он замолчал.

- Пора выбрать правильную сторону и получить все. Не дели мир на черное и белое, он не такой. Я вошла в Сарацин и не стала убивать. Я бы вошла в Аркерон и не убила никого. Тебе пора положить конец этому кровопролитию.

Лживая потаскуха.

Я медленно стала опускать клинок, делая маленький шаг к ней. Страх ушел, осталось только это мгновение. Было ощущение, что я жила эту жизнь, чтобы прожить именно этот момент. Мы стояли с ней так близко друг к другу, смотрели в ее глаза. Что она видела в моих? В ее – вожделение, власть.

- Никто не осудит тебя, - продолжала шептать мегера, - Мы с тобой будем лучшим будущим Аркерона.

Клинок выпал у меня из рук. Из меня вышла бы неплохая актриса театра.

- Я хочу, чтобы Александр остался со мной, - тихо проговорила я не своим сиплым голосом.

- Как пожелаешь, - ухмыльнулась она одними губами.

- Я тебе не верю, - резко выплюнула, отшатываясь назад.

- Правильно делаешь!

Морригана резко схватила меня за руки и притянула к себе. Это мне и было нужно. Я отпустила себя, свою сущность, что так долго сдерживала. Напряжение и желание, наконец, с этим покончить сделало свое дело. Я забирала силу Морриганы с такой скоростью, что та не смогла меня сбросить. Позади нее подскочил на ноги Александр. Что-то вокруг изменилось, стало светлее, я ощутила присутствие кого-то еще в этом месте.

- Остановись, Дейдре! – проревел Александр, - Сейчас же! Остановись!

- Как ты это делаешь? – выдохнула Морригана, в ее глазах мелькнул ужас и непонимание.

Мы оторвались от земли и поднимались все выше и выше. А я… Я не могла остановиться, не могла ее отпустить, не могла перестать качать ее силу. Шар света полетел в нашу сторону и отскочил в сторону.

- Дейдре! Ты сможешь, просто дыши и отпусти ее, - голос у Александра был испуганным, словно моя жизнь зависела от того смогу ли я отпустить Морригану.

Но я не могла.

Мне стало дурно, и я испустила жалобный стон. Голова закружилась, а руки адски зажгло, будто опустила их в кипящую воду. Закричала. Так сильно и отчаянно как только могла. Я уже не слышала голос Александра, только видела, как хохотала Морригана, она хохотала и хохотала, хотя кожа ее посерела, а глаза впали в глазницы, щеки опустились.

Внезапно наступила давящая тишина. Я больше не ощущала своего тела, не могла двинуть ни рукой не ногой. Руки сами отвалились от Морриганы и я камнем полетела к земле. Водоворот остановился, и я видела, как толща воды ворвалась внутрь. Ощутила, как мое сознание покидает мое тело, как все становится не важным, ведь в этом мире больше нет меня.

Смерть – как старый друг, который порой наносит визит, когда его совсем не ждешь, а в другой раз – когда вполне ожидаешь. Все равно встреча с ним удивляет, пугает и вызывает желание поторговаться. Но торг совершенно не уместен и не нужен смерти, она приходит лишь однажды и никогда объясняет почему.

Глава 35. И выйдет солнце

Когда птица жива, она поедает насекомых, когда птица мертва, насекомые поедают ее.

Эта фраза – первое, что пришло мне в голову. Я прочла ее в одной из книг по философии лет в пятнадцать. Фраза так сильно зацепила меня, что я периодически задумывалась о том, как может сложиться моя жизнь. Ведь когда ты молод, ты не задумываешь, что будет через двадцать лет, какой груз ляжет тебе на плечи и как именно ты будешь его нести. Какое именно событие может тебя вознести или же, наоборот, раздавить.

Именно эта мысль сейчас крутилась у меня в голове.

Интересно, а можно ли мыслить и при этом быть мертвой?

Если это другой мир, который открывается после смерти, то почему же я испытываю такую тяжесть в теле?