Заколдованные леса

— Меня зовут Ивапеле, а город наш недаром носит имя Отврат. Здесь издавна люто соседствуют друг с другом кражи и грабежи, вражда и жадность, позор и бесчестье, разврат и жестокость, зависть и зверство, бедствия и убийства и всякое иное злодейство, ибо это город закоренелых грешников. Некогда здешние жители совершили страшное злодеяние — такое страшное, что солнце потом шесть месяцев не подымалось на небо, а луна три года прятала от земли свой лик; дожди прекратились, и злаки в полях не всходили, а фрукты на деревьях не вызревали; старики от бескормицы умирали, а дети у матерей не рождались, и мир затопило черное уныние. Однако через несколько лет Господь сжалился над жителями этого города, ибо доброта его беспредельна, а людей, даже погрязших в пороках, он считает своими детьми. Сжалившись, Господь снял с людей проклятье, и они вновь зажили счастливо, начали сладко есть и вволю пить, принялись гоняться за мирскими удовольствиями и предаваться плотским утехам, а про Господа, Создателя своего, забыли. Но Он видел их с небес, ибо Ему все открыто на земле. Он отправил к ним своих посланцев, и они явились в город под видом самых обычных людей, а поселиться решили у меня. Я приняла их с глубоким уважением и служила им с великой радостью, но недолго прожили они в моем доме, ибо, выполняв волю Господа, вернулись на Небеса. А горожане за грехи свои превратились в слепцов, утративших осмысленную речь, и над городом с той поры тяготеет проклятие. Меня же Слуги Господа пощадили, и я уверена, что ты послан мне Небесами для утешения в моем тоскливом одиночестве. Оставайся у меня, чужеземец, ибо я не могу разговаривать с немыми и коротать жизнь свою со слепцами, — наш мир так устроен, что всякое создание ищет себе пару, а мне приходится бедовать в нашем городе совсем одной.

Я заверил эту достойную женщину, что выполню ее пожелание, но сначала решил понаблюдать еще немного за базарными продавцами и покупателями. Теперь, когда она объяснила мне, в чем дело, я понял, почему не заметил сразу же слепоты горожан — глаза у них, как и сами они, были лживые: смотрели на мир, ибо были открыты, но ничего не видели, ибо посланцы Господа покарали их слепотой.

Много удивительного открылось мне в тот день на Базарной площади, однако я не буду сейчас рассказывать обо всем подробно, а опишу лишь несколько происшествий, чтобы не предавать совершеннейшему умолчанию особенно занимательные черты Города грешников. Первым делом я обратил внимание на калеку с палкой — он торопливо и быстро ковылял к пруду, явно не собираясь никуда сворачивать. Мне стало жалко его, и я крикнул ему, что впереди пруд, но он не обратил на мои слова никакого внимания и через несколько шагов обрушился в воду, ибо берега у пруда были очень крутые. Я опять от всей души пожалел его, а он вдруг принялся весело хохотать, потом как ни в чем не бывало вылез на берег, пустился, словно зрячий, в путь и шага через три столкнулся с какой-то женщиной, опрокинув ее при этом на землю. Женщина рассвирепела и, вскочив, подняла руку, чтобы отвесить мокрому недотепе звонкую оплеуху, но, пока она собиралась с силами, тот куда-то ушел, и оплеуха досталась совсем другому человеку. Он, в свою очередь, обозлился и двинул по уху ни в чем не повинного прохожего, который передал оплеуху кому-то еще, — и через несколько минут драка охватила весь базар. Покупатели и продавцы раздавали удары направо и налево, а поскольку в драке принимали участие даже женщины с новорожденными детьми за плечами — они метались в толчее, как разъяренные тигрицы, — дети иногда падали на землю, и слепые, но яростные драчуны затаптывали их насмерть, не ведая, что творят. Порой мать замечала, что ее ребенок упал, и, нагнувшись, подхватывала с земли уже растоптанный труп, а порой подымала в слепоте своей чужого ребенка и набрасывалась с кулаками на его же мать. Старики и старухи тоже часто падали под ноги дерущимся, и те безжалостно затаптывали их, а потом и сами оказывались на земле, но побоище не утихало, ибо Господь лишил этих людей и зрения, и членораздельной речи, и рассудка.

Разглядывая драчунов, я заметил, что многие из них носят свои

агбады задом наперед, а косынки у многих женщин были обвязаны вокруг талии, будто кушаки, и все грешники щеголяли в залоснившейся от грязи одежде, словно она сшита из вывернутых наизнанку охотничьих сумок.

Да, много странного увидел я

на Базарной площади Города грешников, но сейчас у меня нет времени входить во все подробности. А тогда, решив, что больше ничего занимательного не увижу, я отправился к пригласившей меня женщине, и мы стали жить вместе.

Я часто посещал Суды грешников. У них нередко случалось так, что, если кто-нибудь нарушал городские законы, полицейские хватали первого попавшегося им под руку человека и безжалостно карали его, будь он даже знатный и уважаемый горожанин; а временами их король, собираясь в путь, вскакивал вместо коня на корову, и никто не говорил ему об его ошибке; словом, жизнь в этом городе шла кувырком и шиворот-навыворот.