Заколдованные леса

"Кто доставит Подношение на небо?"

Сначала мы выбрали королевского прислужника, но он отказался отправиться на небо. Тогда мы обратились к самому бедному бедняку, но и он отказался доставить Подношение. Тогда мы снарядили королевского раба, и Небо с радостью приняло посланное, потому что считало себя главнее Земли, а Подношение означало, что Земля покорилась. И не успел человек, доставивший Подношение, спуститься на землю, как хлынул дождь.

Но когда посланец добрался до города, его никто даже не пустил обогреться: все боялись, что он унесет их на небо, так же как он унес на небо Подношение.

А дождь не прекращался три месяца подряд, и на четвертый месяц земля избавилась от голода.

МОЯ ЖИЗНЬ В ЛЕСУ ДУХОВ

(содержание)

Познание "худа" и "добра"

Я стал различать "худо" и "добро" только к семи годам от рождения, когда заметил, что у отца три жены, как и полагалось по тем временам, хотя теперь-то времена другие. Матушку отец взял в жены последней, но она родила ему двух сыновей, а первые две жены все рожали дочерей. И вот рожали они отцу дочерей, а маму и брата и меня ненавидели, потому что мы с братом, как им правильно думалось, должны были сделаться после смерти отца главными наследниками отцовского достояния и правителями над всеми его домочадцами. Брату тогда было одиннадцать лет, а мне самому исполнилось семь, и я уже познал "худо"-из-за ненависти,-но "добро" еще распознать не успел.

Матушка вела мелочную торговлю-отправлялась всякий день поутру на базар, а вечером приходила обратно домой;

или, если базар был очень далекий, возвращалась к вечеру на следующий день, как упорная труженица базарной торговли.

В те давние дни неизвестного года, потому что я был тогда еще маленький и не мог запомнить, какой шел год, Африку все время донимали войны, и некоторые из них назывались так: обычные войны, племенные войны, грабительские войны и войны из-за рабов-они полыхали в городах и деревнях, а особенно на больших дорогах и базарах во всякое время года и суток, или беспрестанно, и ночью и днем. Войны из-за рабов оборачивались бедой для любых африканцев от мала и до велика, потому что если их забирали в план, то безжалостно продавали, как рабов, чужестранцам для насильственного угона в неведомые земли на рабский труд или на верную смерть- когда их приносили в жертву богам.

Но матушка вела мелочную торговлю, а поэтому бродила по окрестным базарам, и вот однажды она ушла на базар - за четыре мили от нашего города-и оставила дома два ломтика ямса (брату и мне), как делала всегда. В двенадцать часов по дневному времени, когда петухи прокукарекали полдень, мы с моим братом вошли в ее комнату, где она оставляла нам поджаренный яме-а то на кухне его могли отравить две Другие жены, которые с дочерьми,- взяли каждый по своему кусочку и без всяких промедлений принялись есть. Но пока ym ели в ее комнате яме, другие жены сумели узнать, что война из-за.рабов подступила к нашему городу и скоро вломится на городские улицы, а нам они об этом не сообщили- ро ненависти-и убежали из города вместе с дочерьми, но, конечно, без нас, тайком и украдкой, хотя догадались, что яашей матушки нет и, значит, никто не придет нам на помощь.

А мы с моим братом, несмышленые малыши, еще не познавшие "худа" и "добра", стали плясать под вражью стрельбу в той самой комнате, где мы ели яме, потому что наш город окружали горы с дремучими чащами из высоких деревьев, и : страшные звуки вражьей стрельбы доносились до нас только тулким эхом, нисколько не страшным, а звонким и радостным. В общем, стали мы с братом плясать, как если бы нам послышалась веселая музыка.

Но враги все ближе подходили к городу, и веселое эхо обернулось стрельбой, а наши пляски-трясучим страхом, потому что весь город начал содрогаться. И когда нам стало от страха невмоготу, мы выскочили из матушкиной комнаты зда веранду, но там, конечно, никого уже не было, да и во всем городе, когда мы глянули с крыльца, тоже никаких горожан уже не было, а только брошенные домашние животные вроде свиней, овец или коз, да наземная птица наподобие кур, да дикие звери из ближних чащоб - такие, как волки, обезьяны и львы,-загнанные в наш город непрестанной стрельбой. И все они ошалело носились по улицам с ужасающим рыканьем, воем и визгом в поисках, куда бы им спрятаться от напасти или где бы им найти хозяев. Как только мы обнаружили, что весь город обезлюдел, нам сразу же захотелось убежать подальше, потому что до этого мы со страхом озирались, но никуда не бежали, а стояли на месте.

Сперва мы двинулись к северной окраине, откуда начиналась дорога в тот город, где жила наша бабушка - матушкина мать.

Но домашние животные, а главное звери, устрашающе путались у нас под ногами, и тогда мы помчались зигзагообразно-сначала на север, а после к югу, где большая река пересекала дорогу, которая вела в безопасное место, или недале-:кий бабушкин город.