Закон Моисея (ЛП)

Его голос был настолько тихим, что я не был уверен, предназначалась ли последняя часть для того, чтобы я ее услышал.

— Это твоя сестра? — неохотно спросил я.

Я показал свой альбом.

Тэг уставился в изумлении. Затем встал. Потом снова сел. И, в конце концов, кивнул.

— Да, — он с трудом сглотнул. — Это моя сестра.

И он рассказал мне все.

Как оказалось, отец Давида Тэггарда, техасский нефтепромышленник, всегда хотел обзавестись ранчо. Когда Тэг начал влипать в неприятности и напиваться каждую неделю, его отец оставил бизнес, продал свою долю за миллионы и, помимо всего прочего, приобрел пятьдесят акров земли в Санпит-Кантри, Юта, откуда мама Тэга была родом, и перевез туда семью. Он был уверен, что если сможет держать Тэга и его старшую сестру Молли подальше от прежнего круга общения, то ему удастся привести все в порядок. Отец Тэга считал, что для всей семьи перемены пошли бы на пользу. Свободное пространство, много работы, чтобы всех занять, и подходящие и благоразумные люди, окружающие их. Понадобилось много денег, чтобы обеспечить весь процесс.

Но дети не делали успехов. Они взбунтовались. Старшая сестра Тэга Молли сбежала, и больше о ней ничего не было слышно. Младшие девочки-близнецы, в конце концов, последовали за матерью обратно в Даллас, где она подала на развод. Так вышло, что Даллас ей нравился больше, и она винила мужа в исчезновении старшей дочери. Остались только Тэг и его старик. И куча денег, пространства и рогатого скота. Тэг прилагал все усилия, чтобы оставаться трезвым, но когда он не пил, то утопал в чувстве вины и, в конечном счете, попытался покончить с собой. Несколько раз. Что привело его в одну психиатрическую лечебницу со мной.

— Она исчезла. Мы даже не знаем почему. Она справлялась лучше всех остальных. Я думаю, она приняла немного моего дерьма. Я не только пил. У меня были тайники с таблетками повсюду. Я не знаю, почему она взяла их. Может быть, ее проблемы были серьезней, чем я думал. Может, она приняла их, чтобы мне не досталось.

Я ждал, давая ему возможность выговориться. Я знал о том, как она умерла не больше него самого. Это было не тем, чем мертвые хотели бы делиться. Они хотели показывать свои жизни. А не свои смерти. Всегда.

— Она мертва, так ведь? Ты можешь видеть ее, а это значит, что она умерла.

Я кивнул.

— Мне нужно, чтобы ты сказал мне, где она, Моисей. Нужно, чтобы ты выяснил это.

— Это так не работает. Я не вижу всю картину целиком. Только обрывки. Я даже не всегда знаю, к кому именно имеют отношение эти люди. Если я в группе, это может быть кто угодно. Они не разговаривают. Совсем. Но даже, если это не так, то я не могу слышать их. Они показывают мне разные вещи. И я даже не всегда знаю почему. Фактически, я никогда не знаю почему. Я просто рисую.

— Но с доктором Анделин ты знал!

— Его мертвая жена крутилась возле него в течение всего группового сеанса! И она показывала мне, как они занимались сексом, ясно? Не сложно было догадаться!

Я все больше становился взволнованным, и Тэг двинулся ко мне, словно готовый затеять драку.

— Они показывают мне обрывки воспоминаний, и у меня не всегда получается истолковать их. Я вообще этого не делаю, знаешь ли. Я не Шерлок Холмс.

Он толкнул меня, и я подавил в себе желание ответить.

— Итак, ты утверждаешь, что видел мою сестру прежде и понятия не имеешь, что она моя?

— Я видел Молли задолго до того, как встретил тебя!

Озарение словно ударило меня обухом по голове.

Я увидел Молли задолго до того, как встретился с Давидом Тэггардом.

И это не имело никакого смысла. Подобного никогда прежде не случалось. Появление мертвых людей всегда являлось результатом моего контакта с теми, кто был близок им.

— Она ушла. Я нарисовал ее лицо в туннеле, и она ушла.

Я видел ее в ночь смерти Джи. Но это не считается. В ту ночь я видел лицо каждого умершего, который когда-либо появлялся в моей жизни, начиная с рождения. Я только не увидел Джи.

— И она вернулась?

— Да. Но я думаю, она вернулась из-за тебя.

— И что она делает?

Теперь Тэг кричал, находясь на грани срыва, и с пылающими зелеными глазами сжимал в кулаках свои темные волосы. Я знал, что он хотел кинуться в драку. Не потому, что в действительности был зол на меня, а потому что понятия не имел, что делать со своими эмоциями. И я его понимал.

— Она показывает мне разные вещи. Так же, как делают все остальные.

Я понизил голос и продолжал смотреть спокойным взглядом. Было немного странно обсуждать это с кем-то еще.

— Пожалуйста. Пожалуйста, Моисей.

Неожиданно глаза Тэга наполнились слезами, которые он сдержал, и я подавил в себе порыв броситься на него с кулаками, спихнуть вниз и колотить до тех пор, пока он бы снова не стал прежним Тэгом, который хотел избить меня и называл сукиным сыном.