Закон тайги

– Пошли в пельменную к кинотеатру «Октябрь». Кутить так кутить!

Они перешли проспект и двинулись по неширокой улице, названной в честь очередного революционного деятеля 1917 года, к пельменной. Мимо, чуть пошатываясь, проходила не совсем трезвая парочка местных жителей – мужчина и женщина неопределённого возраста. Они держались друг за друга, чтобы не упасть.

– Синяки, бичуганы, – выдал Юрка.

– Алконавты, – добавил Валерка и уступил парочке дорогу.

Юрка проводил взглядом прохожих и засмеялся:

– Я когда в этот городишко поступать приехал, на абитуре был, так пошёл с одним местным вятским пареньком погулять по проспекту. Он на агрофак поступать хотел. Гуляли мы, значит, гуляли и решили зайти в пельменную, куда сейчас с тобой шагаем. И у «Капитанского мостика»… Знаешь этот винный магазин?

– Знаю, – кивнул Валерка.

– Там по подворотням такого тёмного добра – воз и маленькая тележка. Ват, короче. А я ведь парень магаданский, спортивный, с севера приехал. Мы там с парнями из нашей борцовской секции с бичами не церемонились. У нас с ними разговор был короткий. Раз – и в глаз. А тут мне синяк дорогу не уступил. Я ему сразу хрясь по лбу. Он с копыт и свалился. Мой юный друг испугался, смотрит на меня. А тут синяя чувиха по дороге идет. Я и ей в дыню задвинул. Она на травку легла, тихо так, словно пустой мешок. Вятский парнишка ещё больше удивляется. А после того как третий алкаш на сыру землю слёг, мальчик не выдержал. Глаза у него стали как у оглушённого динамитом судака. Чуть-чуть заикается, слёзы на глазах, и спрашивает: «Юра, ты почему людей бьешь?» Я поначалу не понял, о чём это он разговор ведёт. «Каких людей?» – «Мужчин, женщин, прохожих. Нас за это могут в милицию забрать. Из института выгонят». Тут я врубился. «Ну в институт ещё поступить нужно. А синяки эти – это разве люди? Где ты людей видишь? Это же бичи. Мы их в нашем северном городе каждый божий день молотили». После моих слов парень чуть в обморок не упал: «Это у вас там, на севере, они, может, и бичи, а в нашем городе они прежде всего люди, жители и такие же граждане Советского Союза, как мы с тобой. Ты комсомолец?» Я от услышанного немного прибалдел. А от последних его слов про комсомольца аж мурашки по спине побежали. И я своего нового друга, будущего агронома, успокоил. Дал ему тут же, на улице, честное слово, что больше так делать не буду. Бить по лицам граждан СССР. И веришь? Не бью до сих пор. Крепкое слово комсомольца держу. Ты же видел? – Юрка улыбался.

– Видел. Ты их пропускаешь и уступаешь дорогу.

– А то как же. Оказывается, Вятская земля – это совсем не север, а центр России.

– Может, ты и прав…

Валерка толкнул входную дверь в пельменную…

* * *

Прошла неделя, за которую Юрка сошёлся характером со всеми обитателями комнаты номер 84. Тем более он в своей жизни уже успел побывать на соболином промысле. Отец его работал штатным охотником одного из магаданских госпромхозов. Да и здесь, в Кировской области, судя по Юркиным рассказам, хантерил он неплохо.

Ребятам, особенно первокурсникам, такой товарищ был, несомненно, нужен. Теоретические знания, получаемые в институте, – это очень хорошо, но практика охоты могла быть познана только в охотничьих угодьях, и нужна она была будущим охотоведам как воздух. А Юрка накопленного охотничьего опыта перед товарищами не скрывал, поговорить на охотничьи темы умел и любил, поэтому имел огромный авторитет в комнате.

Как-то раз Валерка в три часа ночи заглянул в соседнюю комнату к ребятам сокурсникам. Искал Юрку. Тот сидел на одной из кроватей, курил неизменный «Беломор» и рассказывал одному из парней, юному охотоведу, как ловить соболей. Студент слушал, а его товарищ спал рядом.

– Игорь, проснись! – Устав от Юркиного рассказа, парень толкнул в бок спящего. – Проснись!

Второй житель комнаты вздрогнул и проснулся.

– Ты пока Юру внимательно послушай, а я посплю. Не могу больше. Нам в дальнейшем его охотничий опыт может пригодиться. Послушай, Игорь, пожалуйста!

Юру стал слушать другой студент. Рассказчику хоть бы хны. Усталости нет, а то, что сменились слушатели, его не смущало. Он продолжал курить и трепаться. Юрке было всё равно, кому рассказывать. Лишь бы были слушатели. Одно было плохо: утром, когда все студенты шли в институт на занятия, ночной рассказчик отправлялся спать в комнату номер 84. Только схлопотав от декана факультета выговор за прогулы, Юрка успокоился и начал понемногу захаживать на лекции.

– Спать можно и там, – заявил он и тут же доказал это на практике: уснул на лекции у охотоведов, а проснулся у ветеринарного факультета, так и не услышав, как в период его безмятежного сна в аудитории сменялись студенты и преподаватели.

* * *

В начале апреля, когда Юрка и Валерка были в комнате одни, Юрка посмотрел в окно и задал вопрос:

– Слушай, Валер, ты весной чем заниматься думаешь?

– В каком смысле?

– Ну весновку где проведёшь?

– Какую весновку?

– На весеннюю охоту куда поедешь? – Юрка закурил.

– Не думал пока, – пожал Валерка плечами.

– Тогда айда со мной кастеров долбить.

– Чего долбить?