Законник

— Которого из двух? — не удержался-таки от ерничества Лукинов. Все это время Заманский стоял, загородившись локтем от огненного взгляда дочери.

— Вот ведь какая штука приключилась: Левушка сам к следователю явился, — произнес он. — И?!..

— Проверили. Оказалось, сутки с восьмого на девятое он в самом деле провел в Белеве.

— Т-ты!..Я ж убеждала, — Аська подскочила к отцу, в сердцах постучала сжатыми кулачками ему по груди. — Как же ты теперь ему в глаза?…

— Не знаю, доча, — Заманский опустился на стул, прикидывая, как будет извиняться. — Слушаю, — донесся Левушкин голос.

— Ты чего вытворяешь? Тут Аська с ума сходит, — буркнул Заманский.

— Вы ей не сказали? — настороженно уточнил Левушка.

— Нет, конечно. Передаю трубку.

Дочь жадно выхватила мобильник, убежала в соседнюю комнату. Вернулась счастливая.

— Я его здесь дождусь! — объявила она. Снисходительно оглядела отца. — Ну что, съел?! Жопа ты железная, папка!

— Похоже, на то, — согласился Заманский, ничуть не обидевшись. Он и сам не мог понять, как ему втемяшилось в голову возвести страшный поклеп на кроткого Левушку. 

12

— Великому сенсею! Наше гип-гип! — Лукинов вскинул руку в пионерском приветствии. За столом напротив над листом бумаги склонился унылый Брусничко. При виде Заманского изобразил вялый жест, — то ли приветствия, то ли укоризны. Опершись на стол, с усилием поднялся.

— Оставайтесь на месте, гражданин Брусничко, — осадил его Лукинов. — Ты у меня отсюда не уйдешь, лепило, пока в подробностях свой прокол не опишешь.

— И как это вышло? — в сотый, должно быть, раз сокрушился старый эксперт.

— Вот посажу за ложное заключение, живо сообразишь, как портачить, — пригрозил следователь. — На себя погляди, Пинкертон хренов! — огрызнулся Брусничко. Выволочки, да еще прилюдной, не терпел. Размашисто подмахнул текст с показаниями и шаркающей походкой двинулся к двери. Крупная фигура его, едва вмещающаяся в дверной косяк, со спины выглядела неожиданно рыхлой. Изобразив общий разудалый привет, Брусничко удалился. — Переживает, — заметил Лукинов. — Стареет, — с горечью подправил Заманский. Лукинов согласно кивнул. — Зря я напустился на деда, — пожалел он. — По сути все мы в этом деле с ног до головы обделались. Больно гладкое самоубийство получалось, — объяснился он перед Заманским. — А ныне — ситуация аховая. Единственный идеальный подозреваемый, у которого сходятся и мотив, и возможность беспрепятственного проникновения в помещение, имеет безупречное алиби.

— Значит, у кого-то должен быть другой мотив!

— Какой?! — Лукинов подхватил файлик с описью коллекции, с чувством потряс в воздухе. — Кому нужно было это «мочилово», если ничего не похищено? Все до последней монетки и статуэтки на месте!? — Но подо что-то Зиновий брал две недели, чтоб собрать деньги, — напомнил Заманский. — Значит, все-таки откуда-то их ждал. Вот тебе и пазлик!

— Будет тебе, Григорьич! Нет никакого пазла! — Лукинов досадливо поморщился. — Левка мне про эту гидшу рассказал. Скорей всего, как он сам думает, так и было: понравилась баба, вот и хлестанулся, чтоб склеить в койку. Извиняемся, — обаять.

Заманский поморщился. Да и трепачом Зиновий не был. — Надо искать деньги, — повторил он. — Найдем деньги, найдем мотив. Найдем мотив, найдем убийцу.

От двери донеслось скептическое кхеканье. Вошедший незаметно Куличенок завистливо почмокал: — Счастливые вы, отставники, люди. Времени как грязи. Что нам лишние месяц — другой? О таком понятии как прокурорские сроки и думать забыл? — с натужной улыбкой он протянул Заманскому руку, которую тот без охоты пожал. — В бумажках копаться — это долгонький путь. А для меня, практика, ключевое здесь, что доступ в салон имели только близкие. Посему очерчиваем круг знакомых и компаньонов. Кто где и с кем был восьмого. Начнем с самых ближних и двинемся в глубь, пока не выйдем на подозреваемого. А как выйдем на того, что без алиби, — тогда и мотивчик выскочит. Тем паче Лукинов с помощью сына покойного предварительный список набросал. Так, Лукинов? Следователь скупо кивнул.

— Вот таким, стало быть, ходом и пойдем, — определился Куличенок. С язвительной улыбкой оборотился к Заманскому. — А ты отдыхай, гость заморский. Свое дело сделал, — работенку нам подбросил. Довольный собой, собрался удалиться. — Геннадий Иванович, — задержал его Лукинов. — Считаю, нам надо привлечь Виктора Григорьевича к расследованию. Куличенок насупился негодующе. — Погиб его друг, — напомнил Лукинов. — И, сколько помню, не в правилах Виктора Григорьевича отступаться, не закончив расследования. Глупо получится, если…