Законник

…Пленочки слетели с луковицы так быстро и легко, как будто обладали собственной волей, и искренне хотели мне помочь. Слегка удивившись их «поведению», я собралась с духом, вгляделась в возникшую перед глазами картину и заулыбалась: надо мной стоял граф Аурон. Собственной персоной. Таким, какой он был в первое утро нашего знакомства:

— Все. Теперь вы снова можете и двигаться, и говорить. Приношу вам свои извинения и за похищение, и за способ, которым мне пришлось воспользоваться, чтобы вывезти вас из Свейрена…

— Уважающий себя дворянин сначала представляется… — там, в прошлом, пробормотала я. А я-сегодняшняя прикипела к глазам своего похитителя: в них вот-вот должно было появиться самое настоящее чувство вины! Вины передо мной!

Конечно же оно появилось. Сразу же, как только граф понял, что у меня затекли руки:

— Кровообращение сейчас восстановится…

«Угу… Восстановится… А ты сейчас покраснеешь…» — ехидно подумала я. И… остановила Время: смотреть на то, как лицо графа заливает краска стыда, мне почему-то расхотелось.

Сообразив, что опять «поплыла» и готова потеряться в приятных воспоминаниях, я мысленно обозвала себя дурой, кое-как отрешилась от всего, что говорил мне Утерс-младший, и принялась вглядываться в окружающий его рельеф.

«Две сосны над обрывом… Правильно… Пять камней, похожих на жемчужины в баронской короне… Вот… Перекат с двумя валунами, похожими на женские колени… Отмель… Луг… Дуб на опушке… А где тот самый овраг? Должен быть чуть правее дуба… Вот!!!»

Увидев последнюю примету, нужную не столько Равсарскому Туру, сколько мне, я почувствовала жуткое облегчение. И позволила себе немножечко расслабиться и заново пережить такую волнующую процедуру купания меня в реке…

…Там, в прошлом, стоя на берегу в одной рубашке и глядя на прячущего взгляд графа, я искренне верила в то, что без всяких проблем сломаю и его, и его слугу. И, вместо того чтобы наслаждаться чистотой его помыслов и чувств, работала, пытаясь нащупать его слабости!

«Прикажите своему спутнику уйти куда подальше, потом помогите мне раздеться и намыльте спину… — мысленно передразнила себя я. — Вы всегда так обращаетесь с женщинами

?»

«Всегда…» — с горечью отозвалось мое второе «я». И услужливо напомнило фразу, сказанную мне леди Камиллой по поводу его поведения по отношению ко мне: — «Что ж, хоть в этом он остался самим собой…»

«Разве это плохо?» — мысленно воскликнула я. И, не дождавшись ответа, поняла, что он и не нужен.

Это было плохо. И еще как. Ведь я точно знала, что за все время нашего «путешествия» от Свейрена и до ущелья Кровинки Утерс-младший ни разу не посмотрел на меня как на женщину.

Чтобы отогнать от себя грустные мысли, я сконцентрировалась на образе горящей свечи и ушла в транс. Как можно глубже. И… перестаралась…

…— Ва-а-аше высочество-о-о-о! Очни-и-итесь!! Ну, ва-а-аше высочество-о-о!!! — услышав плач Адили, я открыла глаза, удивленно уставилась на склонившуюся надо мной наперсницу и вздрогнула: рядом с ее щекой, на иссиня-черном небе, искрилась россыпь Пояса леди Ирикнии![44] А значит, я провела в трансе не несколько часов, а целый день! И теперь не успею осмотреть место моего «торжественного выхода»!

— М-да… — мрачно вздохнула я и попыталась сесть.

— Ой!!! — услышав мой голос, воскликнула Адиль. — Вы… очнулись?

— Как видишь, да… — хмуро пробормотала я и принялась избавляться от остатков мешковины.

— Вам не больно? — с ужасом глядя на «мои» живот и грудь, спросила наперсница. — Ваши ра…

Вместо ответа я отодрала от внутренней стороны мешка обугленный кусок мяса и продемонстрировала его служанке:

— Он не болит…

— Ух ты! — восхитилась она. И засияла.

— Сколько рубашек ты привезла? — принюхавшись к одежде Валии, поинтересовалась я.

— Четыре, как вы и приказали… И все остальное по списку…

— Отлично… Тогда идем к реке — я хочу выкупаться и переодеться…

…Ночное купание в Мутной оказалось гораздо менее приятным занятием, чем год назад. Во-первых, спину мне мылил не граф Аурон, а Адиль, а во-вторых, мне было безумно страшно. Страшно уходить из Свейрема. Страшно ночевать в лесу в полном одиночестве. Страшно оставаться наедине с Равсарским Туром и его воинами. Поэтому, несмотря на теплый ветерок, дующий вдоль русла реки, я тряслась мелкой дрожью и клацала зубами.

Адиль, зная мой упрямый нрав, благоразумно молчала. И лишь иногда позволяла себе тяжело вздохнуть.

Правда, к моменту, когда мои волосы оказались высушены, а я — одета, она все-таки не выдержала и поинтересовалась:

— Ваше высочество! А может не стоит?