Законы гор

На это Темли издала странный звук и спрятала лицо в ладонях. Акал решила, что та ударилась в слезы, но затем увидела, что Темли смеется, смеется болезненным, беспомощным, конвульсивным смехом человека, который мало практиковался в этом занятии.

– Нечего здесь гоготать! – рявкнул Оторра и не нашел, что сказать дальше. Его гнев вдруг лопнул, как мыльный пузырь. Он еще какое-то время пытался найти слова. Затем взглянул на Темли, которая была уже на самом деле в слезах, но в слезах от смеха. Оторра беспомощно махнул рукой. Присев рядом с Темли, он сказал: – Полагаю, тебе это представляется забавным. А вот я чувствую себя полным болваном. – Он делано хохотнул, а затем, взглянув на Акал, рассмеялся уже совершенно искренне. – Ну, и кто же тут больший болван? – спросил он ее.

– Не ты, – сказала Акал. – Как давно уже?..

– А ты как думаешь?

И это как раз было то, что слышала Шахез, стоя в сумрачном коридоре, – их смех. Все трое смеялись. Она слушала это с унынием, страхом, стыдом и с жуткой завистью. Она ненавидела их за этот смех. Она хотела быть с ними, смеяться вместе с ними, она хотела, чтобы они замолчали. Акал, Акал потешалась над ней.

Она прошла в амбар и стояла там в темноте за дверью, пытаясь заплакать и не зная, как это делается. Она не плакала, когда погибли ее родители – было чертовски много работы. Она думала, что все смеются над ней, смеются над ее любовью к Акал, над ее желанием быть с Акал, над тем, что она нуждается в Акал. Она думала, что Акал смеется над ней за то, что она такая дура, за то, что любит ее. Она думала, что Акал ляжет с мужчиной и они вместе станут потешаться над ней. Она достала свой нож и проверила лезвие. Она чертовски хорошо заточила его вчера на Фаррене, чтобы зарезать йаму. Она вернулась в дом и вошла в кухню.

Они все еще были там. Чест уже вернулся и теперь докучал Оторре мольбами прихватить его с собой в деревню, на что тот ответствовал своим мягким ленивым голосом:

– Посмотрим, посмотрим…

Темли подняла взгляд, и Акал обернулась к Шахез – небольшая головка на изящной шее, светлый взгляд ясных глаз.

Все ждали.

– Я, пожалуй, спущусь вместе с тобой, – сказала Шахез Оторре и вложила свой нож в ножны. Затем перевела взгляд на женщин и на ребенка. – Мы могли бы прогуляться все вместе, – добавила она кисло. – Если хотите.