Законы войны

– – А чем ты займешься после окончания войны? – спросила меня Лена.

– – Пока не знаю. Наверное восстановлюсь в институте. А еще нужно будет сделать пару вещей.

– – Каких?

– – Секрет.

Хотя сам еще не знал, что буду делать после войны. Да и не в этом, собственно дело. Хотелось почему-то помолчать, не видеть никого, побыть одному. А с другой стороны, хотелось прижать ее к себе и сидеть так бесконечно долго. А как же Оксана? Вот именно, я вдовец, но себя считаю женатым. Так что никаких там лен, кать и так далее.

Налет продолжался почти до утра. В половине четвертого воздушную тревогу задробили. Быстро провел Лену и на попутной машине добрался к своей части без приключений. Гурко мне конечно «вставил», но заткнул ему рот посылкой его жены.

День пролетел в заботах и приготовлениях. Получил боеприпасы и продовольствие, распределил его среди своих бойцов. Потом ездили за горючим. В общем, готовились на передовую – обычная рутина чернорабочих войны.

12.

Около 01.00 выступили в район Орлиного. Мы меняли там российскую 7-ю гвардейскую воздушно-десантную бригаду, которую перебросили из Новороссийска несколько недель назад. Все прошло вполне благополучно. Десантники как на подбор были здооровяками, только ужасно грязными, небритыми и завшивленными. В глазах у каждого была усталость и пофигизм на все и вся. Чувакам реально надо отдохнуть – видать досталось им хлебнуть полной ложкой.

В конце апреля юсовцы и турки не предпринимали активных действий. В штабе говорили, что они проводят перегруппировку сил. Видимо, хорошо получили от наших под хвост, а теперь пытались не упустить инициативу.

Нас на всякий случай снабдили необходимыми препаратами и оборудованием для действий при ядерной войне. По “солдатскому телеграфу” поговаривали о том, что американцы из-за больших потерь намерены применить тактическое ядерное оружие. Но при реальном взрыве это все до одного места.

Наши позиции были на юго-западном склоне высоты 633,0, которая была ключевой на перевале Байдарские ворота и перекрывала шоссе на Орлиное. Земля была каменистая и вместо привычных траншей была сеть СПСов (стрелковое противопульное сооружение). Первые три дня было вполне спокойно и мы смогли более ни менее получше обустроить свой быт. Рано утром четвертого дня пендосы пошли на штурм. Опять дело началось с артобстрела и бомбежки позиций нашей бригады в течении нескольких часов. Опять загудела земля от “тяжелых шагов американского дяди Сэма”. Потом на нас навалилась пехота при поддержке танков и САУ. “Заговорила” наша реактивная артиллерия из-за горы. Прилетели «Грачи» и начали нурсить по боевым порядкам пендосов. Взрывы перемешивали фигурки бегущих турков с землей. Ну вот, отбились, мать их так! Опять бежать надо в укрытие – снова пойдут ведь. Натовцы изменили тактику – они ударили в промежуток между нашей бригадой и правым соседом – 23-й механизированной дивизией 32 армейского корпуса. Наша рота была как раз на этом стыке. Это был кромешный ад: разрывы ракет реактивных американских артиллерийских установок перемалывали все на своем пути, превращая в покореженно-горелое месиво с фрагментами кровавых ошметков. Раненые орали, воды не было, медикаментов и перевязочных материалов не хватало. Юсовские пехотинцы на танках и БМП быстро приблизились к нам, под покровом артналета. В этот момент я сидел в своем СПСе, который одновременно был и НП. Мужики сделали его на совесть: стены из больших валунов с добрую бычью голову, изнутри выложены бревнами, крыша имела два наката. Взрыв неожиданно накрыл мое убежище. Грохот, пыль, темнота и пугающая незыблемая тишина…

Тут увидел, что меня пинает Оксанка: «Встать! Товарищ младший лейтенант! А ну-ка давай дерись». Непокидало ощущение, что все это не со мной: так как видел все это со стороны – свое распластанное тело под грудой камней и бревен. Неожиданно, все тело пронзила боль и видение на миг исчезло. Потом появилась моя покойная жена, только теперь ее видел как бы своими глазами.

– – Я сейчас, Оксаночка, – промычал я, – Я сейчас, родная, только силы соберу. Тяжко дышать что-то.

– – Вставай! Ты что мне обещал? Или забыл? Твой срок еще не пришел!

– – Я ужасно устал и хочется пить.

– – Ничего, перетопчешься. Бери автомат и иди ко взводу.

– – Сейчас, только каску одену.

Снова пронзило тело боль. Открыл глаза – небо в клубах черного дыма. Звуки канонады уже куда-то удалились, теперьслышалось чье-то надсадное затрудненное тяжелой физической работой дыхание. Какой-то малорослый боец в каске и бронике, откидывал камни и бревна. Я попытался встать или хотя бы поднять голову. Снова потерял сознание.