Закрытая вечеринка (СИ)

В четверг к нему зашла Лола. Лола заходила обычно тогда, когда слишком долго его не видела. В этом случае она решительно брала дело в оборот и не позволяла Вику исчезать с лично ее горизонта надолго. Поначалу она казалась ему одиннадцатой казнью египетской, однако позже он сравнивал ее всего лишь с гигантской акулой-убийцей. Той самой здоровенной механической акулой, которую Спилберг снимал в своих культовых «Челюстях». Большая, страшная, да – но не опасная тем, кто знает к ней подход. Лола была ниже его на голову и напоминала нежный трепетный пончик, однако при ближайшем знакомстве сразу же расставляла все точки над «И». А еще она принесла какао. Сразу четыре литровых пака – извлекла их из сумочки с ловкостью фокусника, умеющего доставать кроликов из цилиндра. Выставляя их в ряд перед немного ошарашенным Виком, Лола заметила:

-Нас на французском осталось семь человек и препод. Каждый день кого-то нового не досчитываемся. Это не вирус, а зверь какой-то. Уносит по одному, по двое, но часто.

Вик пожал плечами.

-Я ем витамины, - оповестил он Лолу. – Ну и вообще, что бы вирусу со мной ловить?..

Лола по-хозяйски полезла в буфет и достала два пивных бокала. Она любила такие, потому что туда много помещалось. Родители Вика считали, очевидно, что Лола - это лучше, чем какой-нибудь приятель-гик, а со временем привыкли и к ее самоуправству – тем более что она всегда прибирала следы своих нашествий.

-Я принесла грибной плавленый сырок,- сказала она. – Все остальное тебе придется мне давать.

-Хлеб в хлебнице, масло в масленке, соус в соуснике, - пожал плечами Вик. Лола расхохоталась и принялась строгать бутерброды.

-Mы посмотрим кино, - сказала она Вику. – А потом ты меня проводишь.

-А что, твой упырь не пойдет разве шататься по ночному городу?

-Его тоже не миновала чаша сия. Утром он замогильным голосом сообщил мне, что не желает видеть мою мерзкую рожу как минимум неделю и будет схимничать в своем шарике хомячка в общаге.

Вик кивнул. На языке Лолиного упыря это означало, что он заразен и не желает распространять эту заразу дальше. А Лоле, очевидно, было скучно.

Они настрогали еды и посмотрели кино, азартно выкрикивая, войдя во вкус, советы героям и строя версии относительно того, как будет развиваться сюжет. Вик даже забыл о том, что у него были какие-то проблемы – подумаешь, проблемы, тоже мне еще… Они спохватились, только когда в замке заворочались ключи с характерным звоном.

-О, - подняла перепачканный соусом палец гостья и тут же сунула его в рот.- Твои пришли!

Вик кивнул. В четверг родители ездили в бассейн – еще одна передовая идея его мамы. Они и Вика бы с собой прихватывали с радостью, но тот наотрез отказывался. Торчать с предками в воде, среди других таких же скучных старших тюленей, там, где нельзя прыгать с вышки, нырять, чтобы хватать за ноги, и брызгаться? Ищите дурня…

Тем не менее, приход родителей означал, что уже поздно. Лолу стоило проводить до остановки и проследить, чтобы она не захватила в заложники автобус.

На улице вкусно пахло дымом – кто-то жег прошлогодние кучи жухлых листьев или еще какой-то мусор. Вик жадно втянул носом воздух. Лола хмыкнула. Перед выходом она недолго прихорашивалась перед зеркалом в передней – ровно столько, сколько надо было, чтобы вежливо поболтать с родителями Вика - так что теперь ничего уже в ее внешности не напоминало о совместном поедании бутербродов. Вик улыбнулся своим мыслям. Лола была друг и товарищ – а это куда круче, чем просто симпатичная девчонка. Родители делали всякие намеки, на то они и родители - тактичны, как самосвал. Считают, что чувства подростка – отличная тема для шуток. Ну что у того может быть серьезного, в самом-то деле… Но Вик всегда знал, что Лола – принцесса не его романа. Да к тому же она гуляла с другим парнем, а ведь нехорошо уводить девушек у других парней, не так ли?..

Уже стоя одной ногой на ступеньке автобуса, Лола обернулась к нему и погрозила пальцем.

-Только попробуй не явись в субботу! – сказала она вместо прощания. Вик кивнул.

Оранжевые огни вечерних фонарей успели зажечься, пока они торчали в ожидании на остановке, обмениваясь шуточками, и теперь улица утратила часть дневных красок. Вик зевнул и зашагал назад к дому.

…Она лежала на ступенях. Разлеглась, как здоровенная псина, на боку, вытянув лапы – огромные, массивные, с заостренными короткими и толстыми пальцами, которыми она лениво шевелила. Она будто дразнила его – или потягивалась. Он захлопнул калитку. Перед ним горели окна гостиной. Если бы он чуть-чуть подпрыгнул, то увидел бы макушки родителей, сидящих на диване перед телевизором. Он бы с радостью пулей промчался домой и захлопнул дверь – но не мог этого сделать, потому что между ним и дверью разлеглась эта страхолюдина. Хорошо хоть не зевала во всю пасть – вида ее пасти Вик бы не вынес спокойно.