Залечишь мои раны? (СИ)

Ему поступило неожиданное, но очень заманчивое предложение. Если когда-то он бы еще думал, взвешивал, сомневался, стоит ли рисковать, то теперь решение пришло само — он согласился сменить профиль. Новая «работа» требовала переезда, что Диму нисколько не смутило — сматывать было давно пора, до него наконец дошли слухи, что кто-то ненастойчиво, но ищет блондина — Диму.

Так он оказался в Португалии, а потом и по ту сторону океана. В таких местах, в которых не рады были туристам, где лучше не светить своим телефоном, а за пазухой желательно всегда носить нож. Но и на этот счет страха у Димы не было. А что самое странное — в какой-то момент он понял, что не боится больше и того, что его найдут. Ну найдут, и что? Разборки с ним — это больше не месть бывшему другу, это встревание в бизнес, грязный бизнес, который Самарскому не по зубам. Тот любит честность. Даже от похищения долго отказывался. Придурок.

Честный придурок. С каждым днем Дима все яснее понимал, насколько они разные. Насколько Самарский далек от того, чем занимается Дима и насколько его прежняя жизнь напоминает детский сад по сравнению с тем, во что она превратилась сейчас. Но он не жалел. Иногда скучал, по Снеже, конечно, по беззаботности, которую иногда себе позволял, по родному языку и знакомым лицам, но не жалел.

Если бы начал жалеть — сошел бы с ума. Так он оказался на Кубе, а теперь, кажется, пришло время совершить вояж на родину.

* * *

Мобильный телефон Дима с собой не носил — дурное дело. Все равно вытащат, а менять их как перчатки уже порядком надоело. Если он кому-то нужен, его найдут и без телефона — подошлют какого-то пацаненка, передадут записку.

Тем более, сегодня — у него выходной.

Проснувшись в отличном расположении духа, Дима отправился стричься. А теперь…

Ему нравилось водить рукой по волосам. Это символично — возвращаться нужно, оставив груз здесь. Пусть возвращается он не навсегда, пусть и триумфальным это возвращение вряд ли будет, но стрижка стала символичной.

Мужчина завернул за угол, чувствуя облегчение от холодка и сырости, в которую был укутан переулок. Отойдя на пару шагов от шумной улицы, не слышны были уже визги детворы, крики женщин и мужчин, клаксоны немногочисленных автомобилей.

Без стука, Дима толкнул такую же темную, сырую, прохладную дверь, каким было все в этом закоулке. Кухня местного бара встретила его запахом прогорклого масла и каких-то специй.

— Usted vino!* — со стуком опустив поднос с пустыми стаканами на не слишком чистый стол, у Димы на шее повисла девушка.

* Ты пришел! (исп.)

Не просто повисла — не особо смущаясь насмешливых взглядом кухонным рабочих, она практически выбила из вошедшего воздух, впечатав спиной в дверь. Новую прическу девушка тоже оценила, проводя тонкой ладошкой «против шерсти».

— Quiero llamar,* — Дима бережно отцепил от себя руки мулатки, кивая на висящий на стене телефон. От ее обиды мужчину спасло то, что в этот самый момент на кухню пожаловал владелец забегаловки.

* Мне нужно позвонить, (исп.)

— Trabajar, Ilse! O salario tambiИn recibirА un amante!* — вряд ли Хуан лишил бы собственную дочь зарплаты, но прикрикнуть на нее он любил.

* Работать, Ильза! Или зарплату тоже будешь получать у любовника! (исп.)

Надув губы уже на отца, Ильза вновь подхватила поднос, направляясь в зал. Уже у выхода, она наградила Диму очередным влюбленным взглядом.

Ильза не была любовью всей его жизни. В отличие от идиота Самарского, подобным Дима никогда не маялся. Просто хорошая непотасканная еще любовница, обладающая определенными талантами в постельных делах, ночи с ней неплохи, да и лучше с ней, чем бояться получить «подарок» в виде сифилиса от очередной проститутки.

Хуан был не против, считая Диму уважаемым человеком, возможно, конечно, надеялся, что когда-то этот богатый иностранец поведет ее под венец, но вслух свои предположения не высказывал.

— Llamada,* — получив разрешение уже от «свекра», Дима проследовал к телефону.

* Звони, (исп)

Отсюда Снеже он звонил не часто — чередуя с еще сотней разных мест. Просто сегодня был близко, решил зайти.

Не так давно он уже говорил, что возможно, приедет. Теперь, возможность стала немного более определенной, чем он непременно хотел поделиться с сестрой.

— Алло, — взглянув на часы, Дима ругнулся про себя — он почему-то постоянно забывал о разнице во времени, то и дело будя сестру посреди ночи. Вот и теперь голос звучал тихо, хрипло.

— Hola, hermanita!* — у него же каждое слово будто сочилось энтузиазмом.

* Привет, сестренка! (исп.)

— Что?

— Говорю, привет! — мужчина окинул взглядом кухню, убеждаясь, что никому нет дела до его разговора. Хотя, даже будь им дело — все равно ни черта бы не поняли. Вот только от привычки сложно отказаться — а он привык подозревать, осторожничать и прятаться.

— Привет, — она всегда отвечала немногословно и как-то испуганно. Будто над душой постоянно стоял Яр, слушая каждое их слово.