Залог мира. Далёкий фронт

— Благодарю за комплимент, миссис Кросби, — весело сказал он. — С вашего разрешения я пойду перекушу что-нибудь перед обедом. Здесь поблизости есть один ресторанчик.

— Прошу, — равнодушно ответила Энн.

Но мистеру Кросби это показалось чудовищным.

— Вы не пойдёте, Гибсон, — сказал он. — Я вас очень прошу…

— Но почему? — весело рассмеялся Гибсон. — Я хочу есть — вот и всё. Никогда не ищите трагедий там, где их нет, дорогой Кросби. Не волнуйтесь — за обедом мой аппетит не станет хуже. Я ещё успею хорошо проголодаться.

Сэм Гибсон не успел дойти до дверей, как они распахнулись, и на пороге показалась Таня. Весёлая, приветливая улыбка разлилась по лицу американца.

— Хэлло, — воскликнул он. — Очень хорошо, что вы пришли, Таня. Вы, конечно, составите мне компанию, и мы немного посидим в ресторане до обеда.

— Благодарю, мистер Гибсон, — сказала Таня. — Я никак не могу пойти с вами.

— Почему?

— У меня ещё нет английских денег, мистер Гибсон.

— Но ведь я приглашаю вас. Платить буду я, чёрт возьми!

— Мы привыкли платить за себя сами, мистер Гибсон.

В последних словах Тани как бы прозвучал вызов, и мистер Кросби насторожился, ожидая возникновения нового спора. Но в разговор вмешалась Джен, до сих пор сидевшая молча.

— Боже мой, — сжимая пальцами виски, сказала она, — опять начинаются политические разговоры.

— Нет, — ответил Гибсон, — вы ошибаетесь, мисс Джен. Это не политические разговоры. Это гастрономия под политическим соусом. Такой соус придаёт разговору особую остроту.

— Господи, скоро уже в бифштексах будут находить высокую политику, — вздохнула Джен.

— Не знаю, как в бифштексах, мисс, — многозначительно сказал Гибсон, — а в прогулке можно найти очень хорошую политику.

Только Джен поняла смысл этих слов. Но она ничего не ответила. Гибсон взялся за ручку двери.

— Всего доброго, — сказал он, выходя. — До скорого свидания за обедом.

Миссис и мистер Кросби тоже вышли из гостиной. Таня опустилась в кресло у телефонного столика.

Джен смотрела на Таню, и спокойствие всё более овладевало ею. Сейчас ей показались смешными все опасения Гибсона. Разве Таня не знает, какое значение в жизни Джен имеют эти заводы в далёком городе Риген? И разве она осмелится повредить своей подруге?

А Таня между тем взяла телефонную трубку, постучала по рычажку и, недовольно поморщившись, положила трубку на место.

— Испортился, — сказала она. — Обещают исправить только завтра. Я уже несколько раз пыталась звонить — ничего не выходит.

— У тебя срочное дело? — спросила Джен.

— Я звоню в посольство. Надо, чтобы там узнали о концентрации танков в Ригене. Как подумаю об этом, у меня мороз по коже проходит. Сколько лишних солдатских жизней погибнет, если эти танки останутся у немцев нетронутыми! Нет, я непременно должна поговорить сегодня с посольством.

Недавние мысли Джен показались ей самой наивными и даже смешными. Прав был Гибсон: совсем не о судьбе Джен думает Таня, а о солдатах, о немецких танках, сконцентрированных в городе Риген. Джен почувствовала себя обманутой. Её будущее стояло под угрозой. Может ли она колебаться, когда дело идёт о её счастье, за которое надо бороться любыми средствами? А Таня? Разве она может понять Джен? Она думает только о солдатах, которые для того только и существуют на свете, чтобы умирать.

Всё это мгновенно пронеслось в голове Джен и не оставило места для сомнения. Решение было принято.

— Ты, права, Таня, — сказала Джен, поднимаясь. — Чем скорее мы сообщим об этих танках, тем лучше. За лесом живут наши знакомые. Это недалеко, не больше двух километров отсюда. У них тоже есть телефон. Мы пройдём туда и позвоним в посольство.

— Прекрасно, Джен, — обрадовалась Таня, — идём быстрее.

Таня вскочила со своего кресла, радостная, возбуждённая. Она была так хороша в эту минуту, что Джен залюбовалась ею. Перед её глазами возникла вдруг картина концентрационного лагеря в тот момент, когда они оставляли его. И Джен представила Таню снова в лагере… Острое, болезненное чувство шевельнулось в сердце Джен, но она не изменила своего решения. Она сказала только:

— Тебе нужно взять с собой пальто, Таня.

— Зачем? — удивилась девушка. — На улице жарко.

— Без пальто неудобно… итти к чужим людям. Это, конечно, условность, но у нас так принято.

Таня передёрнула плечами, но возражать не стала. Она подождала, пока Джен принесла ей мягкое осеннее пальто, и они вышли из дому.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Джен вернулась очень скоро. Она уселась в глубокое кресло и долго сидела неподвижно. Закрыв глаза, она видела широкую зелёную улицу и маленький «виллис» с двумя американскими солдатами, исчезающий за поворотом.

Джен не чувствовала раскаяния. Она поступила так, как должна была поступить, здесь не о чём раздумывать. Но почему не проходит это проклятое ощущение тревоги, почему даже теперь, когда Таня находится в надёжных руках, Джен Кросби так боится её?

В гостиную вошла миссис Кросби.

— Где Таня? — спросила она.

— Не знаю, — спокойно ответила Джен.