Заложник №1

– У вас есть список экипажа, вылетевшего из Вашингтона? – спросил Вертер.

– Я только что проверил, – ответил Мельник. – Когда сегодня утром самолет вылетел с базы Эндрюс, пилотом был полковник Роберт Ли Линдгрен.

Вертер посмотрел на него.

– Так что же случилось?

– Похоже, что Линдгрен заболел во время полета. Пищевое отравление. Его доставили в местную больницу и сделали промывание желудка, так что, когда президент вернулся в аэропорт, Линдгрена на месте не было, поэтому его заменил пилот резервного самолета, и они улетели без Линдгрена.

– Пищевое отравление. Это может быть и совпадением.

– Но я не люблю совпадения, – сказал Мельник. – Они меня настораживают.

– Но с другой стороны, какой в этом смысл? Избавиться от Линдгрена, чтобы кто-то другой полетел на президентском самолете? Мы уже проверили всех членов экипажей и президентского и резервного самолетов. В их личных делах нет ничего подозрительного, никаких связей с Харди.

– Меня беспокоит не это, – сказал Мельник. – Ведь вы говорили с Линдгреном по радио, помните? Я имею в виду, вы думали, что говорите с Линдгреном. Вы определили это по его техасскому акценту.

Вертер снова быстро пробежал глазами лежащий перед ним список.

– А откуда этот парень, Марчисон? – спросил он.

– Это я тоже проверил, – ответил Мельник. – Он из Портленда, штат Мэн. Я не знаком с американскими региональными акцентами, но думаю, что там совсем другой акцент?

Землю окутала тьма, Харди неподвижно сидел в одиночестве в кабине президентского самолета, на борту которого находились потерявшие сознание люди. С наступлением темноты время и реальность потеряли для него смысл, и ему ничего не оставалось делать, кроме как расслабиться. Обычная скорость самолета в пятьсот узлов была снижена до трехсот, так что на радарах центров управления воздушным движением он не выглядел как самолет, движущийся со скоростью реактивного авиалайнера. При скорости триста узлов он казался одним из множества небольших турбовинтовых самолетов; во всяком случае, мало чем отличался от них, чтобы привлечь чье-то внимание. В принципе, все эти самолеты должны были заполнять флайт-планы и лететь с включенными ответчиками, чтобы диспетчеры могли определять, что это за самолеты и их местоположение, но американцы вообще, а пилоты в особенности, очень неохотно соблюдают правила. Поэтому в воздушном пространстве ниже высоты полета реактивных самолетов эти правила существовали только в теории, а на практике не соблюдались.

Теперь у Харди было время подумать, и, когда он задумался, его губы тронула легкая улыбка. Все шло хорошо. Харди оглядел кабину, сейчас у него как раз было время, чтобы убрать из нее бесчувственные тела. Подняв тело второго пилота, Харди понес его в пассажирский салон. Перешагнув по пути через тело пилота, лежащее в проходе, он усадил второго пилота в одно из первых кресел и пристегнул ремнями безопасности. Ему предстояло проверить всех пассажиров и убедиться, что они тщательно привязаны к своим креслам, особенно президент. Предстоящая посадка будет сложной, и нет смысла калечить пассажиров. А еще ему надо было крепко связать их всех прочным шнуром, лежащим у него в сумке. Пассажирам предстояло еще долго оставаться на борту этого самолета, так что надо было быть уверенным, что никто из них не сможет сбежать.

Харди вернулся в проход, приподнял тело Линдгрена и повернул его, чтобы рассмотреть получше. Когда люди находятся без сознания, внешность у них меняется: лицевые мускулы расслабляются, кожа слегка провисает, выражение лица меняется. Но взглянув на пилота, Харди сразу понял, что это не Линдгрен. Он совершенно не обратил на это внимания, когда вытаскивал его из пилотского кресла, тогда его мысли были заняты совсем другим, и только теперь, глядя на бесчувственное тело, Харди задумался над этим обстоятельством. Он говорил со всеми по радио под видом Линдгрена, имитируя его акцент. Интересно, задумался ли кто-нибудь об этом? Ладно, теперь уже ничего не поделаешь, в любом случае, ему уже больше почти не придется пользоваться радиостанцией. Президентский самолет уже потерпел первую катастрофу, скоро будет вторая, а потом и последняя.

– И что вы думаете? – спросил Вертер.

– То же самое, что и вы, – ответил Мельник. – Что в кабине президентского самолета сидел Харди и морочил нам голову этим акцентом.

– Но если это так, то этому умному сукину сыну удалось сделать вид, что его сбили и он мертв.

Мельник и Вертер посмотрели друг на друга.

– Любопытно, очень любопытно, – сказал Мельник.