Заложник

– Потому что эти договоренности состоялись всего лишь между пятью людьми, имена которых в данном случае не важны. Главное, что Президент был среди них. И я тоже, – несколько тише добавила Таня. – Суть их, если коротко, заключается в том, что преемник брал на себя обязательство по истечении восьмилетнего срока руководства страной обеспечить приход к власти члена «Семьи». То есть меня, урожденной Ураловой. Или как запасной вариант Михаила Михайловича Касьянова.

Она никому не дала ни секунды на осмысление сказанного и продолжила монолог:

– Вот почему увольнение Касьянова некоторые из нашего круга расценили как прямой отказ от договоренностей и активизировали действия. Так как на фоне очевидных политических тенденций в руководстве страны дальнейшее становилось опасным.

– Почему же вы напрямую не поговорили с Президентом? – задал вопрос Суворов.

– Это мог позволить себе лишь Борис Николаевич. Но папа счел это неудобным.

– Да! Я и сейчас так считаю, – подал голос Уралов. – Зачем бежать впереди паровоза?!

– Вы опять заблуждаетесь, уважаемый Борис Николаевич. Может так случиться, что потом уже будет поздно, – вкрадчиво и с максимальной долей не свойственной его персоне деликатности произнес Эленский.

Слушатели с Лубянки, разумеется, не могли видеть, как реагируют на сообщение остальные подписанты меморандума. Они не видели, как на помощь Эленскому бросился Огнев, который любое ослушание воспринимал как плевок в его сторону. Они не видели, как уважительно и, можно сказать, ободряюще на президентскую дочь смотрел Духон в то время, как Суворов растерянно пытался заглянуть в глаза ему самому.

Впрочем, лубянским «радиослушателям» сейчас было не до реакций гостей господина Мартена. Они сами пребывали в шоковом состоянии.

– Чтобы самая мощная оперативная разведка в стране не смогла выявить такую информацию, – сокрушался Кушаков, отдавая себе отчет в том, что говорит чушь.

– Не надо переводить стрелки на меня, – пожалуй, впервые в жизни, понимая, что камень брошен в его огород, огрызнулся на генерала Попов.

– А с чего ты решил, что я о тебе говорю? Вон ваш хваленый Мацкевич сидит с кислым видом. Да и его приятель Смирнягин – тоже хорош…

– Началось… Дайте до конца дослушать, а потом сыпьте упреки, – умоляюще попросил аналитик.

Для него самого было совершенно очевидно, что одолевающие их со Смирнягиным в ходе следствия постоянные сомнения насчет имеющего якобы место политического заговора, оказывается, были близки к истине. Сначала высшие чины государства, пусть даже с благородной целью сохранения демократии в стране, решили сыграть спектакль. В то время как вся их развалившаяся на кланы и группы по интересам камарилья играла свой. Просто так остановить запущенный механизм уже не могла ни одна сторона. Потому что при любом раскладе выиграть от сделки президентов могла лишь только одна из них.

– И вряд ли этой стороной окажемся мы. – Неожиданно для самого себя последнюю фразу Мацкевич произнес вслух.

– Чего вы там бормочете, полковник? – спросил Кушаков.

– Да это так, мысли вслух, не обращайте внимания, товарищ генерал.

Вот как, однако, бывает. Разговоры разговаривают там, во Франции, а на лопатки, похоже, уложили их всех здесь, в Москве. Генерала – в первую очередь – уж точно, при разборе полетов ожидают недобрые вести. На свой счет Леонид Сергеевич тоже особо не заблуждался. Но его, в отличие от Кушакова, с удовольствием бы пригрела любая коммерческая структура – это Мацкевич знал наверняка. Подобные предложения на протяжении последних лет сыпались на него со всех сторон. «Еще и Сашку Смирнягина устрою. Если его тоже погонят. А может, вернется в свое министерство? И с богом, до пенсии досидит».

От муторных мыслей его оторвал все тот же Кушаков, который уже дал команду Понсену перемотать запись назад и велел всем слушать.

Говорил Духон:

– Она сделала мужественный шаг, сообщив гарантам меморандума информацию о столь серьезных договоренностях. И должен заметить вам, уважаемая Татьяна Борисовна, что, на мой взгляд, это ваш первый серьезный шаг, достойный будущего Президента.

От трудно скрываемого волнения, что выдавала обычно не присущая ему манера говорить в убыстренном темпе, чтобы скорее произнести заготовленный текст, Александр попросил дворецкого подать ему воды со льдом и продолжил:

– А почему, господа, не женщине вновь попытать счастья на российском престоле?! По-моему, такая тенденция угадывается во всем мире. В ряде весьма приличных стран весьма убедительно правят дамы… В Германии вот-вот дама тоже придет к власти. Хиллари Клинтон, почти уверен в этом, тоже поборется на выборах. Только у нас, при нашей палочной демократии, это вряд ли представляется возможным. Вот почему тогда, в девяносто девятом году, и стали возможными подобные договоренности.

– Но если тогда я всерьез думала об этом, то сейчас уже не горю желанием спасать Россию, – запальчиво перебила Духона Татьяна. – И знаете, почему? Не хочу быть очередным заложником.

– Не понял. Поясните, – раздались со всех сторон явно неудовлетворенные столь коротким пояснением голоса гарантов.