Заложница Ада

И сейчас я поднялась с кровати, быстро надевая на себя черные брюки и водолазку, чтобы Мулцибер больше не смог застигнуть меня в чертовых спальных вещах, провоцировавших его на терзание моего тела.

Я не хотела больше его близости. Умом. Чувствовала себя его шлюхой от слов, которые он говорил после.

Какая ирония!

Клялась себе, что после монстра, взявшего меня в самолете, больше ни один мужчина не прикоснется ко мне подобным образом. И вот, я стонала в руках того, кто причинял мне не меньше боли.

Я точно повернутая. Поломанная этими мужчинами и превратившаяся в женщину, любящую грубый секс. Или я всегда была такой?.. Господи, какой стыд… Что сказала бы Тесс, узнай она обо всем произошедшем?

Я ужасно скучала по ней. Надеялась, что Константин позаботится о моей сестре, если… Если я никогда не вернусь из Адских Земель. Отсюда ведь нет выхода. Совсем недавно мы с сестрой жалели бедолаг, попавших в Острог, а теперь я и сама стала заложницей ада.

Ключ в двери повернулся, и я вскочила на ноги, видя перед собой Энже. Она вся была покрыта копотью.

— Ранена? — воскликнула я, подбегая к женщине и оглядывая ее со всех сторон.

— Нет, — она усмехнулась и было видно, что ей приятна моя забота. — Сегодня без крови. Так, просто палили из пушек во время отхода.

— Отхода откуда? — нахмурилась я.

— Из Колдора, — и я вся покрываюсь мурашками. — У тебя есть еда? — Энже посмотрела на комод, где всегда стоял графин с чистой водой и ваза фруктов. — Отлично, потому что сегодня нас не будет. Мы празднуем.

— Что именно? — удивилась я.

— Начало войны, — и она расплылась в мечтательно-мстительной улыбке, словно ждала этого момента всю жизнь.

— С… К-колдором? — уточнила я, и получила ее кивок. — Нет!

Я осела на пол, закрывая лицо руками.

Энже тут же переместилась ко мне:

— Это было неизбежно. Мы ждали и готовились к этому долгое время.

— О чем ты? — не понимаю я. — Конфликт обострился пару лет назад, когда Мулцибер потребовал права на эти территории.

Энже смотрела на меня так, словно уже сболтнула лишнего. Я уже знала это ее выражение лица и понимала, что ничего не добьюсь допросами.

— Почему ты добра ко мне? — спрашиваю, а она дергается, словно я ее в тупик загнала.

— Не знаю, Диана. Думаю, ты напоминаешь мне дочь.

— У тебя есть дочь? — удивляюсь я.

— Была когда-то, — она поднимается на ноги, сменяя тему. — Я пойду, а тебя закрою здесь. Рваться наружу и не думай.

— Возьми меня с собой! — выкрикиваю, хватаясь за нее, и сама удивлюсь себе.

— Сбрендила! — она вырывает свои руки. — Мулцибер меня распнёт за такое!

— Умоляю, Энже! — мои глаза наполняются слезами. — Я с ума здесь схожу! Здесь нет ни книг, ни телевизора, ни гаджетов, только… Чертов демон, измывающийся надо мной! Я не смогу так долго…

То ли мой жалкий вид ее разжалобил, то ли что-то другое, но хмурое лицо вдруг разгладилось, и она произнесла:

— Наденешь маску, — закивала, не веря своему счастью. — И будешь держаться рядом со мной, — снова часто-часто киваю. — И будешь обходить Мулцибера за версту! И… Черт, во что я вообще ввязываюсь…

— Миленькая Энже! — бросаюсь ей на шею, чтобы не передумала. — Спасибо тебе, спасибо!

— Ну хватит, — она недовольно сдергивает меня с себя, но я вижу, что ей все равно приятно.

Оглядывает придирчиво, а потом заплетает волосы в косу. После мы идем по коридору в незнакомую комнату, где стены оказываются сплошь завешены масками демонов.

— На, вот, примерь, — Энже протягивает мне неоново-зеленую, как глаза Мулцибера. Она переливается, и демон на ней меняет лица. — Все равно узнает, — обреченно качает она, когда я нацепляю пластик на лицо. Она закрывает все, кроме губ. Они остаются на виду.

— Ты уже обещала!

— Обещала, обещала, — кряхтит женщина, выбирая для себя «крылья бабочки» и надевая их на глаза. — Шевелись уже.

Я только что не подпрыгиваю, несясь к выходу.

Мы садимся на заднее сиденье джипа, и водитель, если и имеет что-то против моей компании, никак этого не показывает. Я вижу только его гладко выбритый череп и черную маску с рогами.

Когда мы на высокой скорости проезжаем мимо башни с часами, я замечаю, что цифры на ней изменились, и теперь отсчитывают 375 на месте, где должен быть отсчёт часов.

— А что это… — начинаю было, но Энже одним взглядом приказывает мне замолчать.

Прикусываю язык, боясь, что она сейчас передумает и вернет меня обратно в комнату, ставшую фактически тюремной камерой. Всю оставшуюся дорогу мы едем молча. По бокам все так же полыхают кострища. Кое-где нам встречаются люди, и все они беснуются: гогочут в надетых масках, сжигают какие-то листы бумаги и древесину. При чем подбрасывают «топливо» в случайные костры.

— Огонь для нас священен, — внезапно произносит Энже. — Мы никогда не даем кострам потухнуть, потому что это наш символ веры.

— Но откуда вы берете столько древесины? — удивляюсь я.

— О, поверь, у нас всего в избытке, — усмехается женщина, — Мулцибер сделал Острог богатейшей частью планеты благодаря своим… Умениям. Мы владеем всем… Кроме солнца.