Заложница Ада

— Мир? — презрение звенит в голосе Мулцибера. — На х** мне твои мир не сдался. Мне и Колдор не нужен. Все, что я когда-либо хотел это забрать твою жизнь. А мои притязания на эти земли были лишь игрой. Я жаждал твоего страха, и получил его в полном мере, наблюдая за тем, как ты лижешь жопы главам Альянса, в надежде, что они защитят тебя. Мира? — демон вновь заходится смехом. — Ты видел лишь то, что я позволял тебе видеть. Но я наигрался. Мне прискучило это. И теперь я удовлетворюсь твоей смертью.

— Исцеление! — я делаю осторожный шаг внутрь, глядя на картину, где Константин прячется за письменным столом, а Мулцибер лениво играет с оружием в руке, привалившись к стене. — Я могу дать тебе исцеление! Это… — он задыхается страхом. — Это были эксперименты! Они повредили твой мозг! Только я могу отменить внушение.

— Внушение? — демон кривит лицо, а вот у меня ледяной ужас прокатывается по телу. Теперь мне становится ясно. — Я чувствую себя прекрасно. Что бы ты там не собирался сделать, у тебя нихера не вышло. Как и всегда, в прочем.

— Ты сделал это и с моей сестрой? — слова слетают с губ, прежде чем я успеваю подумать. — Ты изменил ее сознание?

Константин вздрагивает, обращая лицо ко мне.

— Мразь! Ты! Ты причина всего! — от тычет в меня пальцем, а лицо покрывается багровыми пятнами. — Будь ты проклята! Будь ты!..

Я вздрагиваю, слыша звук выстрела, и вижу, как красные пятна орошают стену за головой Константина. Он смотрит на меня стеклянными глазами, а на губах так и застывают грязные ругательства, которые никогда не будут высказаны.

Я слышу визг. Оглушающий. И только через несколько секунд понимаю, что он принадлежит мне. Тело Константина мешком валится на ковер, начиная заливать кровью пол.

— Зачем ты это сделал? — ору, чувствуя, как слезы дорожками льются из глаз. Не от смерти Константина, а от безжалостности произошедшего.

— Меня утомила эта сцена, — Мулцибер засовывает за пояс оружие, а его лицо не выражает ничего. Словно это не он сейчас застрелил человека.

— Он изменил твое сознание и моей сестры!

— Мне насрать на это, — Мулцибер проходит мимо, и я вновь вцепляюсь в его рукав, заставляя обернуться ко мне.

— Что ты творишь?! Ты!..

— Кто? — усмехается Мулцибер, обдавая меня ледяным взглядом. — Скажи, Диана. Ты еще не весь словарный запас исчерпала? Кто я, мать твою?! — хватает за плечи, сильно встряхивая. — Демон?! Убийца?! Психопат?! Да! Это всё я! Это ты хотела услышать?!

Он отпихивает меня от себя, и я больно ударяюсь о дверной косяк, тут же выставляя руку с оружием вперед, когда он пытается приблизиться вновь.

— Серьезно? — усмехается он. — Сколько раз эта сцена еще повторится?

— Оружие не пугает тебя?.. — я до крови кусаю губу, стараясь удержать слезы. — А моя любовь — да?..

— Я не тот, кого тебе стоит любить, Диана, — голос Мулцибера спокоен. На столько, что мне хочется выть от боли и проклинать чертового Константина. — Я — это идея, бунт, икона, — он поднимает голову к небу, активно жестикулируя. — Моё имя останется в веках. Я тот, кто остановил время, — его неоновые глаза жгут меня бессердечность. — И я не могу испытывать человеческие чувства, — он издевательски надувает губы, вызывая во мне новую волну отчаяния. — Я не претендую на роль бога, но демоны, — он жестко усмехается, склоняя голову к плечу, — знают о чувствах еще меньше.

Вот и все.

Его слова придавливают меня к полу гранитной плитой.

Я не могу пошевелиться, или хотя бы вдохнуть.

Хочется сдохнуть. Просто пропасть, исчезнуть раствориться, и больше никогда не чувствовать этой сжирающей червивой гнили в сердце.

Нежели правда? Неужели Константин окончательно что-то сломал в нем и превратил в бесчувственного монстра, оболочку человека, лишенную души?

Я пытаюсь разглядеть хотя бы отголосок, осколок моего демона, но меня смотрит лишь черная бездна, пугая нарисованной там безысходностью.

Я не могу даже заставить себя подойти и коснуться его, потому что это больше не он. Это что-то новое, пугающее, еще более жестокое, чем раньше.

И все-таки я делаю эту последнюю попытку. Заставляю себя сделать шаг, продолжая смотреть все в те же безразличные глаза, и мягко беру его лицо в свои руки, чуть наклоняя вниз:

— Эм, прошу тебя!.. Прошу, впусти меня!.. Клянусь, я никогда не сделаю тебе больно!.. Слышишь!..

Он безучастно смотрит в мои глаза, наполненные слезами, а потом смыкает пальцы на моих запястьях. Опускает их вниз резко, сжимая до боли, но я крепко стискиваю челюсти, чтобы не кривить лицо.

— Диана… Какая же ты… Мечтательница, — его усмехающееся лицо приобретает саркастическое выражение. — Что же мне с тобой делать? — выдыхает, отпуская мои руки и обходит кругом, оглядывая. А я вся сжимаюсь, ожидая его приговора. — Хорошо… На что… На что ты готова ради меня? — он останавливается сзади, и я вздрагиваю, когда его пальцы касаются моих плеч.

— На… — голос срывается, пропадая, и я повторяю вновь. — На всё.

— Ты уверена? — горячий шепот ожигает ухо.

— Уверена. — Оборачиваюсь и прямо смотрю ему в глаза. Кажется, на секунду в них мелькает изумление.