Заложница убийцы

К утру я лежала на груди Дима, когда в сон проникли протяжные эротические нотки. Я выгнулась, отдаваясь ласкающим губам и придвигая попку ближе к напряженному мужскому телу. Я не пыталась рассмотреть лица, скорее наслаждалась странным острым желанием, захватившим каждую клеточку.

К рукам присоединились горячие губы, мучительно впивающиеся жалящими поцелуями в кожу. Я не выдержала и застонала, сама себя выдергивая из сна…

– Ден?..

Я проснулась, но острое желание, а самое главное, ласки – никуда не делись. Сердце Дима под ухом стучало в бешеном ритме, а сзади к моей шее присосался Ден.

Я дернулась, но его руки удержали бедра на месте, крепче прижимая к нему. Теперь я вздрогнула, почувствовав упирающийся в меня член. Да, я каждое утро видела их торчки, но раньше никак не связывала вот с этим сжигающим томлением в своем теле.

Дим приподнял пальцем мой подбородок, опалил темным взглядом из-под полуопущенных век и прижался к губам в жадном поцелуе. Мы и раньше целовались. Но не так…

Глаза сами собой закрылись, я вздрогнула от откровенной ласки Дена и наглого вторжения языка Дима и на некоторое время потеряла контроль над телом. Мне нравилось то, что они со мной делали!

– Вот чер-р-рт! – зарычал Ден, неожиданно прекращая ласки и грубовато впечатываясь в меня бедрами сзади.

Раздался тихий протяжный стон в изгиб моей шеи, а Дим тихо засмеялся:

– Слабак.

Ден сбежал в душ, а Дим еще некоторое время гладил меня и целовал, успокаивая взвинченные эмоции.

– Ч-ч-что это было? – тихо спросила я, чувствуя, как пульсируют набухшие от поцелуев губы.

– В свое время узнаешь, – также тихо ответил Дим, целуя последний раз и с огорченным вздохом уходя в душ к брату.

В свое время? Разве оно уже не пришло?

Я разочарованно потянулась, чувствуя странное напряжение внизу живота. Неужели критические дни придут не по графику? Поморщилась и начала привычный день. Завтрак, сборы, универ, обед и возвращение домой.

Вечером мы торчали в кинозале. Парни принесли новый блокбастер и вытащили меня с лекций.

– Эй, у меня послезавтра зачет! – упиралась я, но в руки вручили чипсы, посадили на диван, как всегда, зажав с двух сторон, и включили фильм, добавив громкости так, что от вибрации потряхивало внутренности.

Уже скоро рука Дена легла на внутреннюю сторону бедра, чуть сжала, чтобы я заметила. Я не могла не заметить, немного поерзав и сползая со спинки, чтобы не мешать движениям Дена.

После утреннего происшествия неудовлетворенность поселилась в моем теле, и я не понимала, как ее снять.

Чуть погодя рука Дима присоединилась к блуду на моем теле. Я забила на кино, закрывая глаза и разваливаясь на диване, позволяя их рукам творить со мной все что им хотелось.

В какой-то момент меня тряхнуло и я крикнула, сама напугавшись странной острой реакции своего тела на их прикосновения. Ничего не изменилось, мы втроем так и оставались в одежде, в темном зале, заполненном грохочущими звуками, на диване, обтянутым коричневой кожей. Я все также подставляла бедра под мнущие меня руки Дена и выгибала грудь под сжимающими её ладонями Дима, когда меня прошило снизу и скрутило от невыносимых спазмов.

Я задрожала, не пытаясь сдерживать крики, ослепленная непонятными, но такими приятными ощущениями внутри меня. Появилась радость второго рождения. Словно я слишком долго сидела в коконе, темном и тесном, а сейчас он треснул и я выбралась на свет, распуская и расправляя невероятно красивые крылья.

Но полета не случилось.

Спазмы утихли, а тяжесть внутри осталась, как будто я чего-то недополучила.

Парни молчали, хотя я по их дыханию слышала, что напряжение сковало не только меня.

– Может, сейчас? – глухо спросил Ден явно не меня.

– Отец нас за яйца подвесит, – также глухо произнес Дим. – Пока только так. До ее выбора осталось три месяца. Потерпим.

Вот тогда я поняла, что мне позволят вылететь из кокона не раньше девятнадцатилетия. Но с того дня таких двусмысленностей между нами становилось больше.

Я все еще ждала, что хоть один из братьев не выдержит и переступит границу, но оба близнеца держались стойко, перенося вместе со мной острую неудовлетворенность и возрастающую потребность.

Наверное, тогда я стала задумываться об отношениях между парнем и девушкой. Что существует что-то большее, чем дружба, совместное проживание и взаимные обязанности.

Близнецы готовили меня к взрослой жизни постепенно, чтобы я не пугалась, привыкала и принимала их рядом с собой как нечто само собой разумеющееся.

Я их принимала до момента, когда поняла, что от них можно получить большее. Вот тогда и мне пришлось изменить поведение, провоцируя братьев на срыв. Я же чувствовала, что, если хоть одного из них доведу до грани, второй сам слетит с катушек.

– Дядя Володя, я хочу пойти в группу поддержки, – однажды за семейным завтраком я пошла на крайние меры, привлекая главу семейства к своей персоне.