Залпы с берега

Подносчик снарядов Кузьмин вздрогнул, обернулся на треск разрыва. Крик сержанта: «Кузьмин!» Укоризненные взгляды товарищей. Ревун! А выстрела нет. Несколько секунд потеряно. Невелика задержка, а темп стрельбы сбит, нарушен.

Расчет продолжает молча работать у орудия. Сейчас не до попреков, не до укоров. Рвутся рядом мины, но бойцы словно бы и не замечают этого. Главное чтобы в стрельбе не было больше ни одной заминки.

Но вот командир орудия командует: «Дробь!» Краснофлотцы разгибают натруженные спины. Тут уж Кузьмину приходится жарче, чем во время боевой работы..

— Ты що, комарыного укуса забоялся? — обрушивается на него замковый Зеленко, обычно добродушный и немногословный краснофлотец. — Даже не от укуса, от пыска комарыного дергаешься весь. А кто за тебя снаряд подавать будет?

Краснофлотец Белоусов добавляет:

— Пора кончать с этим, а то больно нервными стали некоторые, как барышни. Минам, понимаешь, снарядам кланяются.

— Больно много чести фашистам, если кланяться будем, — поддерживает его краснофлотец Горин.

От такого разговора кто хочешь возьмет под контроль собственные нервы.

А тут снова команда: «К бою!»...

Артиллерийские и минометные обстрелы — это то новое, что принес нам октябрь с холодными, промозглыми ветрами и черными ночами. Противник все-таки сумел установить на материке батареи на дальности действенного огня, Правда, нашу батарею в первые дни не обстреливали, а вот соседней попадало. Очевидно, фашисты считали, что в этом районе у нас одна батарея. Но это продолжалось очень недолго. Вражеская воздушная разведка вскоре разобралась что к чему, и мы стали подвергаться систематическим ударам.

Мы по-прежнему продолжали вести ежедневные стрельбы. Вся система обороны островов была приведена в боевое состояние — угроза высадки десанта увеличилась. С наступлением сумерек бойцы занимали огневые точки, резерв находился в готовности к контратакам. Орудийные расчеты не покидали боевых постов, готовые в любую минуту немедленно открыть огонь. Занимали свои места секреты, побережье острова патрулировала усиленные дозоры. Сдать людям приходилось только днем, в хорошую видимость.

На батарее появились первые раненые. От осколков вражеского снаряда пострадали телефонисты Большов и Вахнин. На стенах нашей «скворешни» зияли черные дыры, пробитые осколками. Но осколки достигали командного пункта, находясь уже на излете, поэтому никому из тех, кто там находился, вреда они не причиняли.

К этому времени управление всей артиллерией Выборгского сектора было централизовано. Оно осуществлялось из бетонной башни, где размещался командный пункт нашего дивизиона. Вошли в жизнь и другие усовершенствования. Появилась у нас специальная артиллерийская разведка, по данным которой составлялись подробные таблицы многочисленных целей с указанием их координат, огневых средств и других характеристик. За вражескими батареями велось сопряженное наблюдение с нескольких пунктов, что позволяло быстро засекать и точно определять их место. Это значительно повышало эффективность наших ударов, которые мы начинали с пристрелки и наносили одновременно силами нескольких батарей.

Все эти новшества были отнюдь не местным изобретением. Командование сектора внедряло в нашу практику методы, издавна существовавшие в полевой артиллерии. Происходило это не без труда и медленнее, чем хотелось бы, потому что вся наша боевая организация и вся наша предшествующая подготовка вытекали из задач, решаемых совсем иными приемами.

Темные осенние ночи заставили нас подумать об освещении участков моря, на которых могли появиться корабли с десантом. На батареях, разумеется, имелись осветительные средства для ночной стрельбы — мощные полутораметровые прожекторы. Но их было явно недостаточно. Опасных участков насчитывалось куда больше, чем боевых прожекторов. Решили использовать и полуметровые сигнальные прожекторы. Это облегчило положение, но и их оказалось мало. Кто-то предложил снять прожекторы из клуба. Предложение приняли. Наконец попробовали испытать фары от автомашин. Оказалось, что они прилично освещают водный плес на расстояние до двухсот метров. Взяли и их на вооружение. Источниками питания для этих кустарных прожекторных установок служили аккумуляторы и двигатели от кинопередвижек.

Так, хотя и по-самодеятельному, но достаточно надежно, был решен вопрос со световой техникой.

Хронику тех трудных октябрьских дней я сохранил в своем блокноте.