Замарашка

Репетиция бала во дворце короля. Примерка костюмов. Девушки устанавливают на сцене нарисованные часы, стрелки которых показывают двенадцать. Все время, пока на первом плане идет разговоры, на втором плане длятся приготовления: украшаются стулья, которые будут служить троном, и т. д. Репетицией руководит Оператор, временами включается Режиссер. Появляется Директор, здоровается с Режиссером.

Директор. Как дела?

Режиссер. Де есть сложности… Кстати, пользуюсь случаем, чтобы выразить вам искреннее соболезнование.

Директор. А что произошло?

Режиссер. Ну, в связи со смертью жены и всеми этими ужасами.

Директор. О чем вы говорите?

Режиссер. Ну, отравление… вскрытие…

Директор. Моя жена прекрасно себя чувствует, я видел её час назад.

Режиссер. Вы в этом уверены?

Директор. Разумеется.

Режиссер. А-а… тогда прошу прощения, то есть я очень рад за вас, поздравляю…

Директор. Спасибо.

Режиссер. Какие-то идиотские слухи…

Директор. Ничего, не беспокойтесь. (идет в глубь сцены, рассматривает декорации).

Входит Заместитель.

Режиссер. Что это вы мне за вздор наговорили жене директора?.. И вообще все эти бредни?

Заместитель. Видимо, меня неправильно информировали. Ну предположим, что жена директора на самом деле жива.

Режиссер. Что ж тут предполагать — ведь она жива.

Заместитель. Может быть. Но в таком случае его неприязнь к женщинам выглядит еще более странно.

Режиссер. Ну, так что?

Заместитель. В принципе — ничего. Хотя, однако, с другой стороны…

Подходит Директор.

Директор. Пан директор, у меня трудности с этой Золушкой.

Директор. Да, слышал.

Заместитель. Может, на нее нажать легонько?

Директор. Не понимаю.

Заместитель. Ну, прищучить. Легонько.

Режиссер. Она ведь главная героиня, без нее нельзя.

Директор. Ничем не могу помочь. Вы знаете такое слово: гуманизм?

Заместитель. Гуманизм… Что вы под этим понимаете? Плакать при чтении сказок? Но ведь они потом возвращаются домой — и что? Убегают из дома в колонию!

Режиссер. Было так?

Директор. Случалось.

Заместитель. Знаете, какой им нужен гуманизм? Прижать их, посадить в карцер на хлеб и воду, обрить голову, запретить свидания, взгреть, — вот это и есть гуманизм. Это поможет им жить потом на свободе.

Директор. Что ж, я и сам временами сомневаюсь, должны ли мы давать им поблажки… Ведь они потом возвращаются в семьи… Однако нельзя же исходить только из этого! Мы должны достучаться до их душ, помочь девушкам найти и сохранить себя. В этом я вижу гуманизм. И то, о чём вы говорите, далеко не гуманизм, а нечто совершенно противоположное. Пожалуй, вам не слишком подходит роль воспитателя. Честно говоря, я это уже давно заметил.

Заместитель. Я окончил курс с отличными оценками.

Директор. Да, знаю, но это ничего не меняет.

Заместитель. Если говорить откровенно, то я вовсе не рвался на эту работу. Вообще-то я должен был стать летчиком.

Директор. Летчиком?

Заместитель. Да.

Директор. Не знал.

Заместитель. Все у меня шло не плохо, если бы не загвоздка со взлётом и посадкой. Я так ни разу и не приземлился.

Директор. Так каким же чудом вы здесь?

Заместитель. Инструкторы помогли.

Директор. А почему у вас не получалось?

Заместитель.

Не знаю. Может, нервировало, что я всегда приходил на сбор последним.

Директор. Отчего же вы приходили последним?

Заместитель. Понимаете, любопытная штука. Каждый раз перед тем, как выбежать, я должен был сосчитать все койки.

Директор. Зачем?

Заместитель. Не знаю, сам удивлялся. Но если я так поступал, то, видимо, это зачем-то было нужно? Вы как думаете?

Директор. Не знаю, может.

Заместитель. Наверняка. Хуже всего, что этих коек было восемьдесят две. Если б меньше, то я, конечно, так бы не опаздывал.

Режиссер. Ну, репетируем, репетируем. Кавалеры просят дам. Встать парами.

Девушки загримированные кавалерами при помощи нарисованных усов, кланяются партнершам.

Режиссер. Золушка сейчас свободна.