Замерзшая Земля

— Ну что, Макнайт, не передумал? — Броуди довольно ухмыльнулся.

— Не передумал. Как обычно — учебный воздушный бой? С заходом в заднюю полусферу?

— Нет, Макнайт. И не надейся. Только настоящий.

В глазах личного пилота генерала вспыхнула решимость разделаться со мной, что лишь завело меня.

— Ладно. Что конкретно?

Система выдала экран:

«МиГ-21 против McDonnell Douglas F-4 Phantom II.

Место действия — Северный Вьетнам.

Время действия — август 1972-го года».

Воздушная дуэль в небе над Ханоем, когда МиГ был сбит капитаном Такером. Ясно.

— Разыграем «оружие»? — глаза Броуди хищно блеснули. — Угадаешь — «Фантом» твой. Не угадаешь…

Пошарив в кармане куртки, он вытащил монетку. Лёгким щелчком подбросил вверх и когда кругляшек, ярко блеснув, перевернулся в воздухе пару раз и упал на рукав его куртки, прикрыл рукой.

— Решка.

— Орёл, — выпалил Броуди, смахнув монетку в карман. — МиГ — твой.

Я даже не успел посмотреть, что там, как система тут же выдала экран:

«Вы открыли новый летательный аппарат: МиГ-21МФ «Fishbed-J».

Тип: истребитель.

Экипаж, чел.: 1 пилот.

Силовая установка: один турбореактивный двигатель Р-25-300.

Максимальная скорость: 1351 миль/час.

Практический потолок: 58400 футов.

Дальность полёта: 751 миля.

Вооружение: одна пушка, две ракеты «воздух-воздух».

Маркировка НАТО — «Fishbed-J» меня не удивила — сейчас я играл роль американца. Но обрадовало, что система открыла для меня МиГ. Может быть, скоро смогу вновь очутиться в кокпите МиГ-37 — и мурашки пробежали по коже.

Пока шёл к ангару, обдумывал, как не обидеть Гюнтера, чтобы он дал мне на этот раз слетать спокойно. Но когда зашёл в ангар, обнаружил рядом с МиГом незнакомого долговязого мужика в распахнутой на груди толстой куртке, накинутой на тёмно-красный комбинезон.

— А Гюнтер где?

— Он меня на замену прислал. Спину у него прихватило. Я его племянник. Меня Штефан зовут, — протянул руку в толстой перчатке, растянув губы в какой-то явно не искренней улыбке.

Парень не был похож на Райнера, да и говорил совсем без акцента. И я совершенно не мог вспомнить, чтобы Гюнтер, с которым мы были в хороших доверительных отношениях, говорил, что у него есть племянник.

— Ну как, Макнайт, где устроим?

Я обернулся на голос Броуди, и успел заметить, какой странный взгляд тот бросил на Штефана. И, кажется, в глазах техника промелькнуло похожее выражение. Это усилило мои подозрения, окрепло желание отказаться наотрез от этой авантюры. Но в то же мгновение я представил, как красочно, с нескрываемым злорадством личный пилот генерала будет рассказывать всем, а в первую очередь собственной жене, как я сдрейфил. И загнав сомнения куда-то в самый дальний угол, спокойно бросил:

— Да как скажешь. Все равно.

— Ага. Ну, тогда вот такое предложение — отлетим подальше к побережью. Хаббард полетит со мной вторым пилотом, — Броуди похлопал по плечу парня, а тот довольно осклабился.

— Учти, Броуди, «Красные волки» могут нас обстрелять там.

— Да, знаю я. Леон рассказывал. Ничего, так даже интереснее. По машинам?

По приставной лестнице я залез в тесный кокпит, и сердце ёкнуло, когда увидел такие знакомые и родные приборы-будильники на панели, выкрашенной в цвет морской волны. Ручка управления с вытертой красной кнопкой гашетки.

— Разрешите взлёт.

Через пару мгновений высокий резкий голос диспетчера, незнакомый мне, отчеканил:

— Взлёт разрешаю.

Ну что ж, теперь дело за мной и моим «летуном». После проверки я двинул рычаг газа вперёд, вырулил на полосу и поднялся в воздух.

Под крылом МиГа раскинулась мёртвая заснеженная пустыня, прерываемыми лишь редкими тёмными проплешинами, брошенные дома, утопавшие в снегу.

Вот уже показался берег Тихого океана.

— Эй, Макнайт, ты не передумал? — раздался весёлый вскрик Броуди.

Я не мог его видеть, но понимал, что он где-то близко.

— Нет. Начнём, пожалуй.

«Загружаю место действия. Пожалуйста, подождите», — отозвалась система.

Ну, вот ещё ждать, пока система воспроизведёт августовское небо над Ханоем, будто оно отличается от какого-то другого.

Но я ошибся.

Хмурый морозный день внезапно сменился ясной летней ночью.

Бледно голубела Луна, заливая пространство расплавленным серебром, сквозь сияющую дымку проступала алмазная россыпь звёзд на чёрном небесном бархате. А внизу искрилась поверхность облаков, больше похожая на привольно раскинувшееся до самого горизонта море. И дополняя картину, от моего самолёта по нему бежала широкая светлая дорожка.

Но я тут же взял себя в руки — любоваться неземной красотой некогда.