Заметки летописца

«Все это г. Соловьевъ говоритъ какъ бы не отъ себя; онъ употребляетъ выраженія: „мы знаемъ“, „на эти выгоды указываютъ“. Очевидно (какова проницательность!), что онъ повторяетъ чужія мысли, я по нѣкоторымъ фразамъ мы подозрѣваемъ тутъ даже вліяніе Бокля. Но дѣло не во вліяніи (явное великодушіе и снисхожденіе!), а въ томъ, что чужія мысли въ настоящемъ случаѣ нейдутъ рѣшительно къ дѣлу».

Нужно знать очень мало, чтобы относительно такихъ общихъ мѣстъ, какія содержитъ въ себѣ отрывокъ изъ Соловьева, предложить себѣ вопросъ — чужія онѣ или принадлежатъ лично Соловьеву? Но всего интереснѣе, конечно, то, что критикъ въ этихъ общихъ мѣстахъ подозрѣваетъ вліяніе Бокля. Какъ видно изъ другихъ мѣстъ статьи, критикъ принадлежитъ къ числу ревностныхъ поклонниковъ Бокля. Спрашивается, что же онъ видитъ въ своемъ кумирѣ? Творцомъ какихъ мыслей онъ его признаетъ?

Отвѣтъ ясенъ: критикъ, очевидно, приписываетъ Боклю то открытіе, что природа имѣетъ вліяніе на исторію.

Великая истина! Къ несчастію она не принадлежитъ Боклю. Если бы вашъ критикъ былъ болѣе знакомъ съ разными мыслями, если бы онъ, напримѣръ, не брался прямо за XIII томъ исторіи Соловьева, а заглянулъ бы хоть разъ и въ первый томъ, то онъ встрѣтилъ бы тамъ такую страницу:

«ГЛАВА I.

„Природа русское государственной области и ея вліяніе на исторію.

„За долго до начала нашего лѣтосчисленія, знаменитый грекъ, котораго зовутъ отцомъ исторіи, посѣтилъ сѣверные берега Чернаго моря: вѣрнымъ взглядомъ взглянулъ онъ на страну, на племена въ ней жившія, и записалъ въ своей безсмертной книгѣ, что племена эти ведутъ образъ жизни, какой указала имъ природа страны. Прошло много вѣковъ, нѣсколько разъ племена смѣнялись одни другими, образовалось могущественное государство;- но явленіе, замѣченное Геродотомъ, остается попрежнему въ силѣ: ходъ событій постоянно подчиняется природнымъ условіямъ“.

И такъ, дѣло несомнѣнное: вліяніе природы на исторію зналъ не только г. Соловьевъ прежде появленія книги Бокля, но зналъ даже Городотъ прежде г. Соловьева. А что же такое открылъ Бокль? Въ чемъ его заслуга? Внимательно слѣдя за всѣми восхваленіями Бокля, я, признаюсь, до сихъ поръ еще не уразумѣлъ, въ чемъ состоитъ его новизна. Судя по рѣчамъ его поклонниковъ, можно подумать, что онъ будто бы первый открылъ, что всякое явленіе имѣетъ свою причину; но это также невѣроятно; я предполагаю и подозрѣваю, что это было извѣстно и нѣсколько ранѣе Бокля, что писатели, ему предшествовавшіе, уже пользовались этою прекрасною истиною.

Славянофилы побѣдили

Это извѣстіе давно уже должно быть записано крупными буквами въ лѣтописяхъ отечественной словесности. Если я медлилъ внести его въ свои отрывочныя, но не вовсе безсвязныя замѣтки, то единственно изъ опасенія, что не сумѣю сдѣлать этого достойнымъ образомъ, не сумѣю заявить- такой важный фактъ съ надлежащею силою и во всей его важности.

Нечего и толковать о томъ, что въ послѣдніе два года въ настроеніи нашего общества и нашей литературы произошла глубокая перемѣна. Это. всѣ знаютъ и видятъ; но едва ли всѣ хорошо понимаютъ смыслъ этой перемѣны, едва ли для всѣхъ ясно значеніе всѣхъ ея поводовъ и обстоятельствъ. Постараюсь сдѣлать нѣсколько замѣчаній, имѣющихъ цѣлью уясненіе этого дѣла.

Перемѣна, совершившаяся на нашихъ глазахъ, была быстрая и неожиданная. Еще не много времени назадъ, казалось никто не могъ бы ее предугадать или предсказать. Не было ни одного признака, который бы предвѣщалъ ее. Всѣ глаза, всѣ мысли, всѣ ожиданія были устремленны въ другую сторону: умы были такъ далеки отъ того, что ихъ теперь занимаетъ и одушевляетъ, что самые рѣзкіе толчки и проблески, предвѣщавшіе настоящее, не обращали на себя никакого вниманія; вмѣсто того, чтобы нарушать общее настроеніе мыслей, они, напротивъ, казалось, его усиливали.

Такъ человѣкъ, весь поглощенный однимъ предметомъ, не видитъ и не слышитъ того, что около него происходитъ. Такъ тотъ, кто находится подъ властію любимой мысли, видитъ ея подтвержденіе даже въ томъ, что прямо ей противорѣчитъ.

Польское дѣло разбудило насъ. Полезенъ всякій опытъ, когда сознаніе не спитъ, когда сила дула не убываетъ, а возрастаетъ и превозмогаетъ случайности и препятствія жизни.