Замок Броуди

— Так вы еще помните меня? А я думала, вы меня забыли и не узнаете. Я… я так сильно изменилась.

— Изменились? Ничуть, если не считать того, что вы стали еще красивее прежнего. Ну, ну, не надо конфузиться, Мэри. Быть красивой — не преступление.

Она чуть-чуть улыбнулась, а доктор весело продолжал:

— И как вы можете думать, что я вас забыл — вас, одну из первых моих пациенток? Вы больше всех создали мне репутацию, когда я боролся с нуждой и в этой самой комнате не было ничего, кроме пустого ящика, в котором я привез мои книги.

Мэри оглядела богатую, комфортабельную обстановку комнаты и, все еще немного взволнованная, сказала, как бы отвечая на свои мысли:

— Да, теперь здесь побольше вещей, доктор!

— Вот видите! А этим я обязан вам, — воскликнул Ренвик. — Вы победили болезнь своим мужеством, а слава досталась мне!

— Да, только слава, — медленно вставила Мэри. — Почему вы вернули плату за лечение, которую я вам послала из Лондона?

— Из письма я узнал ваш адрес, — ведь вы же сбежали от меня, не простясь! — и это было единственное вознаграждение, которое мне от вас было нужно.

Он был так рад ей, что Мэри это даже казалось странным. Да, рад и странно близок ей, словно и не прошло четырех лет с тех пор, как он в последний раз говорил с нею, словно он все еще сидел у ее постели, насильно возвращая ее к жизни, заражая ее своей жизненной энергией.

— Рассказывайте же, что вы делали, — продолжал он, стараясь рассеять ее смущение. — Ну, развяжите язык! Покажите, что и вы не забыли старых друзей.

— Я вас не забывала никогда, доктор, иначе я не пришла бы сейчас сюда. Никогда я не забуду всего, что вы для меня сделали.

— Тс-с! Вовсе не это я хотел от вас услышать. Я хочу, чтобы вы рассказали о себе. Вы уже, наверное, за это время успели покорить весь Лондон и заставить его ползать перед вами на коленях.

Она покачала головой и с легким юмором возразила:

— Нет, я сама ползала на коленях — мыла полы и лестницы.

— Что? — вскрикнул он, пораженный и огорченный. — Неужели вы занимались такой работой?

— Я тяжелой работы не боюсь, — сказала Мэри спокойно. — Она мне была полезна: не оставляла времени думать о моих несчастьях.

— Вы не созданы для такой работы, — возразил с упреком Ренвик. — Это возмутительно! С вашей стороны было очень дурно убежать отсюда тайком. Мы могли бы найти для вас более подходящее занятие.

— Мне тогда хотелось уйти от всего, — пояснила она грустно. — И ничьей помощи я не хотела.

— Ну смотрите, больше так не поступайте, — отозвался Ренвик с некоторой суровостью. — Опять умчитесь, не простившись со мной?

— Нет, — обещала Мэри кротко.

Он невольно улыбнулся ее покорному виду и, жестом попросив ее сесть, придвинул низенькое кресло вплотную к ней и сказал:

— Я совсем забыл о правилах вежливости и заставил вас так долго стоять, но, право, мисс Мэри, ваше появление было такой неожиданностью, — и такой приятной неожиданностью! Вы должны меня извинить.

Затем, помолчав, спросил:

— Получили мои письма? Они, верно, были вам неприятны, потому что напомнили об этом городе, да?

Мэри покачала головой.

— Я очень вам благодарна за них. Если бы вы не написали, я бы никогда не узнала о смерти мамы. Эти письма привели меня обратно сюда.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Я знал, что вы еще вернетесь сюда. Чувствовал это… Но скажите, что именно заставило вас приехать?

— Несси. Моя сестра, — ответила она медленно. — Дома у нас ужасная обстановка, и она страдала. Я ей нужна — вот я и вернулась. И к вам я пришла сегодня, чтобы поговорить о ней. Это очень бесцеремонно с моей стороны после того, как вы уже столько для меня сделали. Простите меня! Но мне нужна помощь.

— Скажите, чем я могу вам помочь, и я это сделаю, — воскликнул доктор. — Разве Несси больна?

— Не то чтобы больна, — замялась Мэри. — Но она меня почему-то беспокоит. Она так нервна, легко приходит в возбуждение. То смеется, то плачет, и так похудела! Ест она очень мало. Все это меня тревожит, но, собственно, пришла я не из-за этого…

Она немного помолчала, собираясь с духом, потом решительно продолжала:

— Все дело тут в отце. Он обращается с ней так странно… Он ее не обижает, нет, но заставляет заниматься сверх сил, все время, не только в школе, но и дома все вечера напролет. Запирает ее одну в комнате и приказывает зубрить для того, чтобы она выдержала экзамены лучше всех и получила стипендию Лэтта. Он крепко вбил это себе в голову. Несси говорит, что он твердит ей об этом постоянно, грозит ей всякими наказаниями, если она провалится. Если бы он оставил ее в покое, она бы все равно прилежно училась, но он ее подгоняет и подгоняет, а она такая слабенькая, и я боюсь, как бы с ней чего не случилось. Вчера ночью она целый час плакала, раньше чем уснула. У меня так тревожно на душе!

Ренвик, глядя в ее печальное, озабоченное лицо, живо представил себе, как она утешает и успокаивает сестру, вспомнил вдруг о ребенке, которого она лишилась, несмотря на все его усилия спасти этого ребенка, и сказал серьезно: