Замок Эйвери

… Все дамы, в том числе и вдовы Пожирателей Смерти, которые ничего обо мне не знают потому, что их супруги являлись, так называемыми,«одноразовыми», то есть принятыми в ряды сторонников Лорда исключительно для проведения очередного особо громкого, масштабного рейда, в которые и пускали «на мясо» вот таких новичков, замечают, во-первых, мои глаза с оставшимися, к моему удивлению, искринками золота на дне зрачков, во-вторых, моё «ах, такое аристократическое, бледное, не то, что у швали» лицо с императорским снейповским профилем, ну, и в-третьих, мой необычный костюм, на что я вскользь проговариваю, рассыпаясь в комплиментах (одинаковых для всех), сколько столетий данному костюму, на что дамы, все, как одна, закатывают глаза и произносят: «Ах, какое сильное, великолепное волшебство, не то, что у этой швали!»

- Ну, что, Блейз, с джентльменами знакомиться будем? - говорю я весело потому, что мне вновь противен Высший Свет, и я рад, что с его «прекрасной половиной» мы, наконец, разобрались.

- Как пожелаешь, в любом случае, они умнее своих жён и любовниц.

- Так господа приходят сюда и с любовницами? - глупо переспрашиваю я.

- Конечно, ведь это - палаццо Эйвери! Так, пойдём скорее знакомиться с графом Билкуиш, замечательным образчиком здешней фауны, завсегдатаем. Говорят, что за последние три года, прошедшие со времени развода с женой, а прожили они вместе тридцать четыре года, заметь, и нажили четверых детей, двоих из которых ты должен знать - они в Доме Слизерин, он появляется у Эйвери ежедневно!

Блейз знакомит меня с мужчинами, которые реже употребляют слово «шваль», но подразумевают его, оценивают не только те же параметры, что и женщины, но и моё общее сложение, и сексуальность в паре с Блейзом, а в том, что мы - пара, у них не возникает никаких сомнений, говоря обо всём этом мне в лицо.

Я узнаю о себе много интересного и уже привычного - о том, что, я, без сомнения, доминанта, не будь даже рядом со мной любовника, что они были бы не против… последующее зависит от «испорченности» говорящего, как то - разделить ложе, чтобы попробовать, каков я в постели; завести со мной длительные (на несколько месяцев) отношения; сделать мне минет, а особо одарённые желают, чтобы и я сделал ответное действие; наконец, прожить со мной годы, но при одном условии - секс должен быть равноправным, то есть, меняться со мной позициями, а я думаю об одном: «Пошловат», о другом: «Симпатичен, но слишком смазлив, без изюминки», о третьем: «Слишком настойчив. Это сейчас он говорит о моей доминанте, а на самом деле… " и тому подобное. Ни один из представленных мне джентльменов не отказался бы переспать со мной, хотя бы ночь, что не может не настораживать. Я отвечаю, говоря о благородности своего рода, что я не пошёл бы на мезальянс, сводя разговоры сексуальной направленности на, в общем-то, безобидные прения о знатности семей.

Наконец, перезнакомившись со всеми, кому Блейз, по одному ему известным причинам, хотел меня представить, я оказываюсь в липкой паутине дамской патоки и мужского, ничем не умеренного, сладострастия и говорю Блейзу:

- Предлагаю тебе ещё одну настоящую ночь со мной в лондонском особняке.

- Я счастлив слышать это, Сев. Как ты понимаешь, я всем естеством своим - за.

- А духом и сердцем?

- О-о, да-а, и разумом тоже, любимый.

Мы выходим из палаццо и идём по ненавидимой мною у любого замка, широкой антиаппарационной зоне, окружённые ночными птицами, пролетающими и издающими незамысловатые треньканья, летучими мышами, летящими, кажется, прямо на тебя, но, в последний момент, резко вспархивающими вверх, и многочисленными ночными мотыльками, стремящимися на свет наших Lumos`ов, я чувствую и опустошённость светскими разговорами, и желание овладеть Блейзом прямо здесь, на высохшей от жары, траве, и начинаю декламировать, чтобы отвлечься и развлечь любовника:

Есть берега,

где корабли, состарясь,

встречают смерть.

Они вонзают штевень

в песок глубоко,

ложатся тяжко на бок,

они гниют годами.

Глаза кают стеклянные в осколках,

давно умершие шторма

скрежещут в остове разбитом,

и ржа и мох покрыли их борта

и палубу, что море просолило,

и всё же волны моют, моют день за днём,

чтоб корабля навеки смыть названье.

Под конец я почти кричу, так хочется, чтобы прекрасное стихотворение смыло всю пошлость и похоть, обрушившуюся на меня в замке Эйвери… и всё же я знаю, что буду, несмотря ни на что, вместе с Блейзом, повторять визиты к осиротевшему Клоссиусу, потерявшему сводного брата - любовь всей долгой жизни.

По неизвестной мне причине я не «улетаю» в иные миры, когда мы с Блейзом занимаемся любовью в моём доме, но вот в этом странно притягательном снаружи и омерзительным внутри из-за наполняющей его публики, палаццо я «улетаю» уже во второй раз, причём сейчас в кармане мантии лежит кусочек иного мира, и у меня теплится надежда, что с помощью этого осколка можно исцелить любого, кроме смертельно больных, чей недуг уже разрушил тело либо некие его органы безвозврато, но, может, этот камень способен регенерировать ткани и умеет воскрешать даже мёртвых во плоти, кто знает?