Замок Эйвери

- Кичишься? Гордыня покоя не даёт?! Нет в тебе смирения, и никогда не познать тебе маггловского Бога, на каком языке не читай Его письмена!

- Молчи! Я узнаю суть маггловской религии во что бы то ни стало!

- Я промолчу!

- А я, я… я не знаю, что с тобой сделаю, попробуй только ещё раз явиться!

В дверь ванной деликатно стучат - Блейз.

Я уменьшаю книгу, насколько могу, но её всё равно видно, а мало ли что, на самом деле, в ней понаписано?! Приходит идея - засунуть книгу в карман банного маггловского халата - как раз по размеру.

- Входи!

- Ну и жарища тут у тебя! Я только хочу сказать, что… голоден, но перед обедом я…

- Всё понял, вылезаю, я страшно засиделся, будь добр, дай мне полотенце, да, вот это. Поймал! Теперь ты от меня так просто не уйдёшь.

- Только не предлагай мне секс в ванне. Знаешь, - поясняет Блейз, увидев моё, наверное, растерянное, лицо, - когда твои сломанные ноги держали в ушате с ледяной водой…

- Не надо, Блейз…

- Надо! А в ванную носили только для того, чтобы там, во вражеской для меня стихии, грубо отыметь… В общем, с тех пор я принимаю только душ и максимум по десять минут. Прости, я сорвался, - говорит он неживым голосом и выходит из помещения.

- Ну вот, я испортил тебе настроение, - громко говорю я, зная, что Блейз стоит сейчас неподалёку в коридоре, стиснув зубы, сжав кулаки, так, что костяшки пальнцев белеют, с широко распахнутыми и глядящими в душу тёмно-зелёными от гнева глазами.

Я не вытираясь, надеваю тот самый халат с книгой и подбегаю к Блейзу - так и есть - ушёл в страшные воспоминания, и если у меня есть внутренний голос, выводящий из них, то у Блейза - только жуткие полтора года позади, слабо украшенные кривой виньеткой отношений с Клодиусом Анри, сводившимся, по всей видимости, к приятному, не более того, сексу и разговорам ни о чём, в которых Блейз оттачивал свой французский…

Я подхожу к нему сзади, обхватываю за талию так, что кольцо моих рук смыкается и декламирую:

Шепча про вечность, спит оно у шхер,

И вдруг, расколыхавшись, входит в гроты, - тело его становится чуть менее напряжённым.

И топит их без жалости и счёта,

И что-то шепчет, выйдя из пещер.

А то, бывает, тише не в пример,

Оберегает ракушки дремоту, - он поворачивается ко мне лицом и горячо дышит.

На берегу, куда её с налёту

Последний шквал занёс во весь карьер, - он запрокидывает голову, губы его раскрыты, и мы соединяемся в поцелуе, который, кажется, грозит перейти в нечто большее, но я шепчу одними губами:

- Видишь, не всегда эта стихия столь ужасна, она и величественной, и ласковой быть может, как и Огонь.

А теперь - душ, обед, а потом…

И вот перед нами обед из двух блюд, такой, наверное, этот дом видит впервые, по крайней мере, при мне: бульон из белого мяса и салат из курицы и ветчины, нарезанных мелкими кусочками.

Как ни странно, мы вполне наедаемся, и я даже благодарю Линки, называя его пучеглазым нелюдем, обжорой, скользким червяком и как-то ещё - я сыт и добродушен.

По виду Блейза можно сказать, что такой немоверно скудный обед пошёл ему на пользу - нет больше неестественной для него бледности, равномерно оливковая кожа, яркие, но не слезящиеся, глаза, полные красные губы, добродушная улыбка на них, кажется, он тоже доволен жизнью.

- Блейз, не хочешь составить мне компанию в выпивке, совсем небольшой, в саду, забравшись на развилки, только, чур, моя - верхняя?

Я бы тебе что-нибудь спел, например, о любви, а ты бы посидел с рюмкой или стаканом, на твой выбор, а после мы продолжили бы… дома.

- Сев, я смотрю, ты не торопишься в Хог…

- Сегодня только двадцать седьмое августа, Блейз, и раньше завтрашнего дня я туда не сунусь.

- Отчего такая привязка к дате?

- Хочу подольше побыть с тобой наедине, вот в чём дело, а завтрашнее число - последний допустимый приличиями день появления профессоров в Школе, разве ты не знал?

- Знал когда-то, наверное, но забыл за ненадобностью. Просто обычно я за полмеся… Так ведь оно и было… тогда. Полмесяца назад всё и случилось, а я уже… Но, ладно, завтра так завтра, мне всё равно. Все в сад!

Я специально сменил «насест», чтобы Блейз не тратил лишних сил, карабкаясь на дерево, и вот я просто взлетаю в воздух на глазах у изумлённого Блейза, и, цепляясь руками и ногами за толстые ветви, дойдя до развилки, удобно в ней устраиваюсь.

- А ты можешь… взлететь ещё выше?

- На пол-ярда, самое большее - на ярд, знаешь, когда я вот так летал, либо рядом никого из магглов не оказывалось, сам понимаешь, почему, - я улыбаюсь, - либо были волшебники, не отягощённые познаниями в точных магических науках.

- Скажи, Сев, только честно, даёшь слово чести?

- Клянусь честью графа Северуса Ориусв Снейпа, - я стараюсь при этом выпрямить спину, - а к чему это, Блейз?

- У нас впереди последняя ночь… вдвоём?