Замок Эйвери

- Нет, профессор Забини, не забывайте так скоро вчерашней ночи! Поэтому - нет, Блейз, - говорю я уже мягче, но Блейз смотрит мне в глаза и видит, что я непреклонен.

- Чёрт, чёрт, чёрт! Чёртова болезнь! Чёртов оборотень!

- Не заводись, а лучше согрейся чашкой чая и возьми какую-нибудь лирику на французском - в библиотеке её множество. Ну, я пошёл.

Я аппарирую, едва сойдя со ступеней и заблаговременно притаиваюсь в зарослях чей-то живой изгороди, откуда - вон он - перекрёсток с супермаркетом, всего в одном небольшом квартале отсюда.

Иду и думаю: «Когда же мне выкроить время, чтобы хоть заглянуть в эту чёртову книжку?» По всему выходит - сегодня, когда утомлённый любовью Блейз заснёт. Э-эх, - я с хрустом выгибаю спину, - самому бы не заснуть… нет, разумеется, если я ставлю себе целью не заснуть, этого и не призойдёт.

Я уверенно шагаю внутрь гастрономического рая. Выбравшись минут через двадцать к кассе и пройдя обратно до места, куда я аппарировал, замечаю совсем неподалёку старушку, выгуливающую с бумажным пакетиком и совочком на длинной ручке - обычными для каждого британского любителя собак атрибутами городской жизни, крошечную, всю трясущуюся, левретку.

Думаю громко, залезая в скисшие старушечьи мозги: «Пошла прочь, шваль, да побыстрее!», старушка бросает совочек и пакет и, прижимая к груди кусающуюся левретку, пробегает с визгом мимо меня, в следующий момент я уже стою на ногах перед домом и в полуоткрытое окно слышу, как задыхается от кашля Блейз.

- Линки! Блейз! Подожди секунду, я иду! - сваливаю пакеты на руки Линки, а сам, уж как был, в дорожном сюртуке бросаюсь к Блейзу и стучу его по спине, хотя прекрасно осознаю, что он не поперхнулся без меня чаем…

- Линки! Стели Блейзу на диване! Быстрее!

Пока Линки суетится, я глажу Блейза по спине, а кашель (о, чудо!) утихает сам, не оставив ни единого кровавого росчерка. Вдруг я замечаю рядом, на столе, чашку ещё дымящегося чая. Блейз совсем успокоился и спрашивает севшим от долгого кашля голосом:

- Что, Сев, испугался, что это… оно?

Я едва могу дышать от испуга.

Он видит это и продолжает говорить что-то, прижав мою ладонь к щеке, опять горячей. Смерять ему температуру? Вот только отдышусь…

-… да язык ошпарил, - договаривает он.

Я понимаю, что он подавился слишком горячим чаем и… смеюсь.

- Да что же ты смеёшься, садист? А на диван… потому же положить хотел? - спрашивает он слишком уж серьёзно.

- Да, потому, потому, что больше жизни за тебя испугался.

- Линки! Перестилай в спальне! Здесь - не надо!

- А ты так больше, Сев, не бойся за меня - рано или поздно это повторится, всё равно уж, когда.

Когда ни повторись - всё будет не вовремя, правда?

- Да, - мрачнею я, - но мы с тобой ещё поживём.

- Сколько Мерлин всеблагой отмерит.

- А за нашу любовь, может, ещё и накинет.

- Да-а, хотелось бы ещё пожить с тобой, Сев.

- Ладно, погоню Линки ужин нам готовить. Как ты насчёт ужина по-китайски?

- Я в шоке! Это лупоглазое недоразумение знает всю китайскую кухню?! Я не ослышался, Сев?

- Представь себе, знает. Ему, главное, было бы, из чего приготовить.Так что ласточкиных гнёзд не будет.

- А ну их - такая гадость! Главное - чтобы пельмени были.

- Линки! Разберись с едой! Ужин по-китайски!

- И скажи ему, Сев, побольше свинины и специй.

Я… этих заветных слов не говорил, Блейз - сказал.

- Слышал заказ от мастера Блейза Забини? Выполняй!

А хочешь, Блейз, он станет и твоим домовым эльфом тоже?

- Нет уж. Бестолков он у тебя слишком, а мне и в Англии, и во Франции своих хватает. И, вообще - не делись своим рабом ни с кем - дурная примета.

- Для кого?

- Конечно же, для принявшего дар.

- Это французская примета, наверное.

- Нет, итальянская, но я перенёс её и в Британию, вслед за отцом.

Сев, п-поцелуй меня, мне было без тебя так, словно из жизни изъяли квинтэссенцию.