Замок и ключ

Оказалось, что ехать в школу самостоятельно после того, как долго зависела от других, еще страннее, чем я ожидала. При других обстоятельствах я, наверное, радовалась бы поездке, но только не теперь, когда одна сидела в «ауди» посреди потока машин. У светофора я заметила, что какая-то женщина за рулем минивэна смотрит на меня в упор — похоже, приняла за избалованную девчонку в дорогом автомобиле, которая, бросив на соседнее кресло рюкзак, едет в престижную школу. Сама не знаю почему, но меня это сильно задело, я тоже уставилась на нее и не отводила взгляда до тех пор, пока она не повернула.

Поставив машину на школьной парковке, я глубоко вздохнула и зашагала через двор, пытаясь прояснить мозги. Будучи уверенной в том, что Нейт уехал, — еще до того, как мне об этом сказали! — я невольно последовала плану Жервеза и перешла в дзен-режим, хотя бы потому, что не могла сосредоточиться на математике. Не думала я о ней и когда подходила к кабинету, у дверей которого меня ждал Жервез собственной персоной.

— Привет, — сказал он. — Ты выполнила мои указания? Спала не меньше восьми часов? Съела богатый протеинами завтрак?

— Жервез, угомонись, а?

— Запомни, — продолжил он, не обращая внимания на мои слова, — не торопись с первыми примерами, даже на первый взгляд легкими. Они нужны для того, чтобы подготовить мозг, заложить основу для более трудных заданий.

Я кивнула, не удосужившись ответить.

— Если забудешь правило дифференцирования, вспомни формулу, о которой мы говорили. Запиши ее на листочке, чтобы все время была перед глазами.

— Мне пора идти.

— И последнее, — не умолкал Жервез, хотя в кабинете моя учительница, мисс Гуден, уже взяла стопку листков с заданиями, чтобы раздать ученикам. — Если застрянешь, просто освободи мозг. Представь себе пустую комнату, мысленно ее исследуй и наткнешься на решение.

Он буквально выпалил последние напутствия, совсем не в дзен-манере, торопился сказать все до звонка. Даже в своем взвинченном состоянии я вдруг поняла, что неплохо бы проявить больше благодарности. Конечно, у нас с Жервезом был уговор и я платила ему двадцать долларов за час, когда он выписывал мне счет (кроме шуток, раз в две недели и на распечатанном фирменном бланке). Но заявиться для последнего инструктажа? Тут явно нечто большее, чем служебный долг. Даже для комплексной и проверенной методики.

— Спасибо, Жервез, — произнесла я.

— Не благодари, — ответил он. — Просто набери девяносто баллов. Не хочу, чтобы ты испортила мне коэффициент успеха.

Я кивнула, вошла в класс и села на свое место. Оглянулась на дверь и увидела, что Жервез все еще там. Джейк Бристол, который сонно моргал за соседней партой, перегнулся через проход и ткнул меня в плечо.

— Что у тебя с Миллером? Совращаешь малолеток?

Я окинула его хмурым взглядом. Придурок.

— Нет. Мы — друзья.

Мисс Гуден уже шла между рядов, улыбаясь, и раскладывала листки с заданиями лицевой стороной вниз. Она была высокой и миловидной, с длинными белокурыми волосами, которые закалывала на затылке карандашом всякий раз, когда объясняла новый материал и исписывала доску теоремами.

— Удачи! — пожелала она мне, когда я перевернула листок.

Вначале мне стало нехорошо, сердце екнуло, но потом я вспомнила слова Жервеза о том, чтобы не торопиться и подготовить мозг, взяла карандаш и принялась за работу.

Первый пример был легким. Второй — чуть труднее, но вполне решаемый. Только добравшись до конца страницы, я вдруг поняла — у меня получается! Я переходила от одного примера к другому, следуя советам Жервеза и поглядывая на правило, которое нацарапала на полях: «Производная степени функции (x) равна произведению показателя степени (n) на функцию, в степени на единицу меньше (n — 1), на производную самой функции». Я словно услышала голос Оливии, а еще — Жервеза, он как будто подсказывал, что делать дальше, стоило мне засомневаться.

До звонка оставалось десять минут, когда я приступила к последнему примеру и зависла. Я тупо глядела на него и чувствовала, как начинаю паниковать. Тревога поднималась откуда-то изнутри, и в этот раз никто ничего не советовал. Я оглянулась — на соучеников, которые все еще что-то писали в своих листочках, на мисс Гуден с глянцевым журналом в руках, потом — на часы. Пять минут. Я закрыла глаза.

Жервез велел представить пустую комнату, и поначалу я попыталась вообразить белые стены, деревянные полы, все простое и безликое. Мысли постепенно пришли в порядок, и вдруг я действительно что-то увидела: дверь распахнулась, и перед моим внутренним взором предстало помещение, которое я сразу узнала. Нет, не каморка в желтом коттедже и не комната в доме сестры, а квартира с огромными окнами, спальней рядом с гостиной, пуховым одеялом, только что из химчистки, и диванами, на которых никто не сидит. Пустая не в прямом смысле этого слова, а по ощущению. Я мысленно двигалась от предмета к предмету, пока не увидела перевернутую крышечку от рутбира на шкафчике, где ее оставили, чтобы кто-то нашел.