Замок ледяной розы (СИ)

От Хьюго вдруг словно бьёт невидимой волной – даже собственная стража отпрыгивает в стороны. Мне становится страшно. Я со всей очевидностью осознаю, что наш король тоже обладает магией. Какой-то очень страшной магией. И проявилась она, видимо, после смерти его отца – не даром Рон говорил, что Хьюго так сильно изменился за последний год. Не случайно король сумел распознать во мне эллери, ещё когда я сама об этом не подозревала – и мне, единственной в толпе, доверил на воспитание волшебного пса. Но судя по всему, он все силы тратит на то, чтобы магия не выходила из-под контроля. Каждое мгновение проводит в неимоверном напряжении. А значит, Оскотт только что совершил самый глупый поступок в своей жизни, заставив короля сбросить маску и утратить контроль.

В левой руке Хьюго зажат камень, а правую, с напряжёнными, вытянутыми вперёд пальцами, он выбрасывает вперёд, в сторону Оскотта. И тот резко замолкает, падает на колени. Взгляд его стекленеет, становится рассеянным. Лицо вдруг совершенно расслабляется. На нём появляется глупая и немного извиняющаяся улыбка.

А потом поднимает кулак и засовывает большой палец в рот.

- Агу! Аг-г-у-у-у…. Гу-гу-гу… Агу!

Кажется, только что король одним движением руки стёр его разум и превратил в абсолютно чистый лист. Ничего страшнее этой магии я не видела в своей жизни.

Слышу позади меня звуки рыдания. Оборачиваюсь на секунду – это Аврора. Она рвётся, пытается бежать к Оскотту, но отец хватает её за руку и останавливает, не пускает. Она сдаётся, бросается отцу на шею и захлёбывается плачем. Он гладит её по спине, успокаивает и уводит подальше от всего этого, вглубь толпы.

Но и короля этот выплеск магии, кажется, ударил откатом, опустошил. Он падает на одно колено, роняет камень в песок и хватается обеими руками за виски. От него отшатываются подальше все, и ужас на лицах людей – они боятся его ещё больше, чем меня.

- И-и-и-и-и! – раздаётся истошный визг совсем рядом.

Это Сесиль. Она указывает на него своей костлявой рукой, обрамлённой рюшами, и визжит:

- Скверна!! На нём тоже проклятие мерзостной магии!! Он…

Николь подскакивает к ней, бледная и с горящими глазами, хватает запястье и силой заставляет опустить руку.

- Не смей! Хотя бы раз в жизни… не смей!

Пока сестра, опешив, замолкает и не может вымолвить ни слова, Николь распрямляет плечи и поворачивается к разноцветной разряженной толпе придворных за своей спиной.

- Я обращаюсь к присутствующим… Прошу засвидетельствовать – мадемуазель Сесиль де Тремон только что публично отказалась от своего жениха!

Подходит к королю и падает рядом на колени, протягивает руки к лицу. Он хватает её плечо и сжимает. Она морщится от боли, но молчит. Подбирает камень с земли, утирает своим кружевным рукавом испарину со лба Хьюго.

- Николь… мне больно…

- Всё будет хорошо! Всё обязательно пройдёт. Пойдём!

Он поднимается с трудом, тяжело опираясь на хрупкие девичьи плечи, но Николь справляется. Уводит его в сторону Замка, и королевские гвардейцы, немного поколебавшись, следуют за ними.

Кто-то из придворных, оставшихся в недоумённой толпе, выкрикивает – я не знаю, кто. Не вижу лица.

– Это всё проклятая магия эллери! Это ведьма – она прокляла нашего короля!

Толпа волнуется, по ней проносится шёпот, словно шелест листвы по дубовой роще.

Вдруг понимаю, что всё это время Рон стоит совсем рядом со мной, в нескольких шагах, всё так же неподвижно, и я понятия не имею, о чём он думает и какие бури затмевают до сих пор его разум.

Другой голос присоединяется к первому – кажется, старый барон де Меритон, всё никак не уймётся:

- Граф! Памятью нашего общего предка, Роланда Повелителя Чудовищ заклинаю вас – искорените скверну, что проникла в наши ряды! Явите снова подвиг, прославивший его в веках! Убейте ведьму!!

Я оборачиваюсь резко, прижимаю руки к груди. У меня не осталось магии больше, я совершенно пуста. У меня есть только я и моя любовь к нему – вот и всё, что я могу противопоставить его мечу.- Убейте! Убейте ведьму!

Настоящее сплетается с прошлым, воспоминания теснятся в моей памяти. Звуки, что я слышу, и звуки, что слышала Эллевин перед смертью, сливаются в одном, последнем аккорде.

Рон вонзает с размаху меч в землю и тяжело опирается на него, согнувшись пополам, будто испытывает сильнейшую боль. Все голоса стихают, и над полем устанавливается звенящая тишина.

Тяжело дышит, и звук его дыхания я слышу так, будто приложила ухо к его груди. Мучительный стон.

Где-то позади – пронзительный крик. Я оборачиваюсь, и вижу Сильверстоуна – он взвыл от боли и трясёт обожжённой рукой. Это лопнул камень в его кольце, и кипящая жидкость выплеснулась на пальцы. Он вскакивает на коня, поворачивает его и пускает вскачь. Исчезает в сгустившейся тьме.

А за моей спиной раздаётся спокойный голос, и каждое слово разносится по площадке, как набат:

- Если кто-то из вас сделает хоть шаг к этой девушке, из Замка ледяной розы поедет домой по кусочкам.

Не веря ушам, я медленно оборачиваюсь снова, и во все глаза смотрю на Рона. А он идёт ко мне, покачиваясь и прихрамывая.