Замок Луны

— Оборотней и гноллов — запросто. Оборотней и крыс посложнее, но реально. Крыс и гноллов — не уверен. Эти ребята давно между собой торгуют. Спелись. Крысы нападут на гноллов только в том случае, если им будет это выгодно. Или если гноллы сильно ослабнут, и станут добычей. Благо, чем поживиться у них есть.

— А если оборотни нападут на гноллов, то крысы их защищать не станут, верно? Более того — пара–тройка таких нападений, и оборотней и крыс поссорить станет намного проще. Я права? — Туссенхоп кивнул. — Значит, если некий оборотень пошумит у гноллов, да еще и наведет своими следами на их лагерь, те не станут разбираться, кто виноват, а будет драка. А если туда в тот момент еще и сколопендр аккуратно подбросить, то, как бы гноллы еще и с крысами не поссорились. Логично?

— Логично. А где мы ручного оборотня возьмем? Я не в счет.

Повисла пауза. Я внимательно смотрела на Туссенхопа, а тот на меня. Дошло до него примерно через полминуты игры в молчанку.

— Нет–нет–нет-нет–нет! Ее родаки с меня десяток шкур спустят. По мере отрастания каждой новой.

— А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Как вообще вышло, что Волчья Погибель пестует несформировавшуюся волчицу–оборотня?

— Не моя тайна, не мне и открывать. Нет! Я слово давал!

Я встала из–за стола, и неспешным шагом подошла к халфлингу, постаравшись каждым движением своего тела выразить свою хищность данной конкретной жертве. И это удалось, бакенэко затравленно оглянулся на дверь. Хе! В бытии дроу есть и свои приятные моменты. Напугать собеседника получается так же естественно, как сделать вдох.

— Послушай меня, котик, ты вляпался в очень плохую игру, из которой тебе без потерь не выйти, — чарующим голоском начала я, сверху вниз смотря Туссенхопу в глаза. — И с тебя шкурки спустят, скорее, если ты сейчас не нарушишь свое слово. И это буду даже не я, а те самые родители Лаварминэ. Или ее сородичи, если родители нашей волчицы мертвы. Потому, что отразить нападение крыс и оборотней стенка на стенку мы не в силах. Ты, котяра шелудивый, — я крепко схватила халфлинга за ухо, вызвав сдавленный писк, — слиняешь куда подальше. А нас тут всех вырежут или поработят. Что сделают с Лаварминэ тебе объяснять, или не надо? И не думай, что ты сможешь сбежать вместе с ней — девочка успела сдружиться с остальными эльфами, и просто так их в беде не оставит. Думаю, что после такого развития событий ты десятком спущенных шкур не отделаешься. Я ясно разъяснила ситуацию, или повторить? Так что выбор прост: нарушение твоего слова в отношении разглашения информации или нарушение твоего слова в отношении выполнения обещания. Решай, киса.

Выпустив свою жертву, которая мешком осела на стул, я вернулась на свое обеденное место. Демонстративно вытерла руки, и продолжила трапезу, посматривая на Туссенхопа. Тот уже не смотрел на меня развязным и немного наглым взглядом, как в самом начале разговора. Скорее, он меня реально начал бояться. И уважать. Он и сам выглядел развязным самоуверенным подростком, хотя, определенно, был средних лет, это просто стиль жизни наложил свой отпечаток. Но выбивать из такого экземпляра юношескую дурь частенько приходится силой и страхом. Как сейчас.

Рассказ Туссенхопа оказался не особенно удивительным. Молодой истинный кошачий оборотень, он решил побродить по миру, и в один прекрасный день оказался в этой глуши, исследуя разные развалины, коих в этих местах было немало (карту я тут же обновила). Обосновался в деревне халфлингов, привычно скрывая свою суть, и очень быстро обнаружил, что не один он тут такой мохнатый. Началось все, конечно, с классического загона на дерево. Традиция’c! Но разобрались быстро, и сдружились. Литари народ в меру добродушный, да и сам Туссенхоп мизантропией отнюдь не наслаждался. Так что со старшими он вполне поладил.

— Родители Лаварминэ не раскрывали свою суть дочери потому, что ее взросление шло как–то неправильно. Грубо говоря, мяса мало ела. Трансформироваться она должна была начать только на совершеннолетие, а до того даже знать, кто она на самом деле такая, было нежелательно для нее самой. Отсюда и таинственность. В деревне эльфов о сути литари знали многие, но только те, кто точно не стал бы болтать.

Откуда эта пара появилась среди эльфов, Туссенхоп не знал, он появился позднее. Вроде как, их цель была спокойно вырастить дочь, единственную уцелевшую из всего потомства. И поэтому, когда в округе появились вулверы, родители Лаварминэ доверили роду свою дочь, взяли с Туссенхопа клятву на крови, что тот присмотрит за будущей волчицей, а сами увели своих непримиримых врагов куда–то севернее, где, по их словам, им должны были помочь. И, опять–таки, клятвенно обещали вернуться или хотя бы дать какой–то знак о себе к ее совершеннолетию.

— Тогда–то я и начал на оборотней охотится. Собак не люблю, это ясно, но тут еще надо было как–то не допустить, чтобы они про Лаварминэ прознали. Местные тоже, в свою очередь, активно охотились, всех волков в округе извели. Вот, собственно, и вся история.