Замок на Воробьевых горах

– Антип? – хрипло вскрикнула удивленная Варламова.

А Завадский уже сбросил с плеч руки молодого человека, подмял его под себя и замахнулся ножом. Крупный взрослый мужчина действовал быстро и яростно, нож с каким-то противоестественным хрустом вошел в грудь юноши. Кровь брызнула Завадскому на лицо. Но мужчина не успокоился и снова ударил. Второй удар пришелся Антипу в живот.

Мария заслонила лицо ладонями и зарыдала.

И вдруг тыльные стороны ее ладоней обдало жаром. Она отняла руки от лица и вскрикнула от ужаса и изумления. Антип вцепился скрюченными пальцами Завадскому в шею, в его вытаращенных глазах застыли ярость и безумие.

– Пусти… – прохрипел Завадский, пытаясь оторвать от себя руки юноши.

Мария увидела, что лицо мужчины перекосилось от боли, руки Антипа покраснели, словно ошпаренные кипятком. С поверхности его багровой кожи поднимался едва заметный белый дымок. Но с каждой секундой дым становился все гуще, и вот из разверзшихся пор вырвались первые язычки пламени.

– Пусти… – снова застонал Завадский.

Лицо его покрылось красными пятнами, на лбу выступили крупные капли пота. Он еще несколько раз ударил Антипа ножом в бок, но это не произвело никакого эффекта, словно нож входил в уже мертвое тело.

Черты лица Антипа стали меняться, словно кожа его плавилась и размягчалась от жара. Хрящеватый нос уменьшился, ноздри сузились, глаза глубоко запали под надбровные дуги. Прошло еще несколько секунд, и Мария с ужасом узнала лицо Коли Сабурова – худое, бледное, с лихорадочно горящими глазами, полными боли и гнева.

– Я покажу тебе ад… – процедил он сквозь зубы.

Мария вскрикнула и попятилась. Юноша повернул голову и внимательно на нее посмотрел. В лице его снова проступило что-то от Антипа.

– Уходите… – спотыкаясь и словно бы с огромным трудом, выговорил он.

– Антип, – дрогнувшим голосом пробормотала Мария.

– Я больше не Антип. Я…

Договорить парень не успел, по лицу его пробежала судорога, и на Марию снова глянули злобные глаза Николая Сабурова.

– Антипа больше нет! – рявкнул он.

Мария вдруг вспомнила кадры из старого фильма «Доктор Джекил и мистер Хайд». На полу корчится человек, в душе которого борются две личности – доброго доктора и злобного бродяги, и на его лице попеременно проступают черты то одного, то другого из них.

Варламова попыталась сдвинуться с места, но ноги как будто отнялись. Между тем юноша на Марию больше не смотрел. Он вперил злобный взгляд в лицо Завадского. Еще несколько секунд борьба шла молча, потом руки парня ярко вспыхнули, и огонь с них перекинулся на волосы противника. Седые волосы вспыхнули разом, словно были посыпаны порохом. Завадский завопил и вновь попытался вырваться, но пылающие руки держали его крепко.

Огонь быстро распространялся. Пламени понадобилось всего несколько секунд, чтобы полностью охватить оба тела.

Завадский сдавленно закричал. Закричал и парень, а секунду спустя оба крика слились в один общий предсмертный вой.

В голове у Марии помутилось и, не выдержав нервного напряжения, она потеряла сознание, окунувшись в жаркую, пропитанную животным страхом тьму.

Эпилог

– Ольга Николаевна?

– Да.

– Это Мария. Мария Варламова.

– Слушаю вас… Вам удалось что-нибудь узнать?

– Удалось. Ваш сын не самоубийца. Произошел несчастный случай. Николай погиб в результате несчастного случая, слышите?

– Да.

– Сын вас любит. И он… счастлив. Там, где он сейчас, счастлив. Вы верите мне?

– Да, я вам верю.

– И еще. Ваш сын не хочет, чтобы вы поставили на себе крест. Если вам будет хорошо, то будет хорошо и ему. Вы меня слушаете?

– Да.

– Не прячьтесь от людей за свою скорбь. И, пожалуйста, не бойтесь жить. Жизнь вовсе не так плоха, как нам иногда кажется. И… удачи вам.

– И вам тоже… удачи.

Мария отключила связь и удалила номер Сабуровой из телефонного справочника.

Наступала зима. На улицах уже лежал снег – первый, ненадежный, весь в темных подпалинах. Мария подумала, что где-нибудь в Сицилии еще светит яркое солнце и продолжается купальный сезон. Мысль о тепле заставила ее поежиться.

Машина резво катилась по трассе. Было утро понедельника, и на ее полосе, уводящей прочь от огромной столицы огромной империи, оказалось почти пусто.

С неба начал падать легкий снег, скользя по лобовому стеклу автомобиля. Как было бы сейчас хорошо сесть у камина, греть в руках коньяк, смотреть на огонь и думать о том, что когда-нибудь в этот мир придет весна…

Впервые после той жуткой аварии Мария села за руль всего четыре дня назад. Она больше не боялась. Она научилась жить со своими страхами и с призраками прошлого, которые терзали ее по ночам и не оставляли в покое даже днем. Научилась и смирилась.

Еще совсем недавно она целые ночи напролет проводила в размышлениях о том, что же случилось в ГЗ. Переселение душ? Или кое-что пострашнее?