Замок тамплиеров

Рур широко зевнул. Коньяк начал сказываться на нем. Рарог не спал уже много ночей, и теперь его расслабленный алкоголем организм властно заявил о своих правах, требуя отдыха.

– Не ерничай, – сказал он сонно. – И благодари небо… Я немного вздремну, если ты не возражаешь. Продолжим наш разговор позже.

– Как скажешь, – ответила Ульяна. – Мой повелитель.

Но Рур, откинувшись в кресле, уже спал, хрипло дыша и вздрагивая во сне. Ульяна впервые видела его спящим. Сейчас, когда рарог расслабился и не контролировал себя, можно было увидеть, насколько он стар. Его лоб и лицо прорезали глубокие морщины, дряблая пористая кожа обвисла. Могло показаться, что с него сняли красивую маску, и из-под нее проступил настоящий уродливый лик.

Ульяна взяла в руки стоявшую на столике бутылку коньяка, ощутив ее тяжесть. Бутылка весила не менее четырех-пяти килограммов. Толстое стекло с выступами, золото и бриллианты не только придавали ей внушительный вид, но и делали грозным оружием даже в женских руках.

Ульяна взглянула на череп Рура, оценивая свои шансы. Череп был мощный, поросший густыми волосами, защищавшими его наподобие шлема. Шансы раскроить его ударом бутылки, а тем более убить Рура, казались невелики. Но в противном случае ее самопожертвование теряло всякий смысл. Она не спасла бы человечество от обезумевшего маньяка и погибла бы сама. После покушения на убийство ее не защитит от мести Рура даже беременность. В лучшем случае он заточит ее в замке, дождется, пока она родит, а затем отдаст на растерзание Альку…

Ульяна содрогнулась, вспомнив об Альке. Она подумала, что даже если удастся убить Рура, это все равно не позволит ей избежать пыток, которым позже подвергнет ее этот палач. Единственная возможность избавиться от мучений – убить Рура и умереть самой. А это можно было сделать только одним способом – раскроив череп пилоту. Неуправляемый самолет войдет в пике и врежется в землю. Не выживет никто.

– А что? Хорошая идея, – усмехнулась Ульяна. Коньяк начал действовать и на нее. – И как я только раньше до нее не додумалась!

Она оглянулась, но никого не увидела, даже Ламии. Этой девушки Ульяна сейчас опасалась больше всего, она могла расстроить ее план. Ульяна знала, где в самолете находится кабина пилота. Видела ее, когда, поднявшись по трапу, проходила в салон. До нее было не больше десятка шагов.

Покрепче ухватив бутылку за горлышко, Ульяна встала и сделала первый шаг.

– Как сказал бы учитель Хенг, путешествие в тысячу миль начинается с одного шага. – произнеся это, она почувствовала, как слеза потекла по щеке. Так было всегда, когда она вспоминала о том, что было связано с Ксиу.

Еще один шаг, и еще… Ульяна почувствовала, что ладонь, державшая горлышко бутылки, сильно вспотела.

– Как бы мне не потерять тебя, милая, – прошептала она. – Ты единственная надежда человечества. Гордись этим и веди себя хорошо.

Еще один шаг…

Она вспомнила о ребенке.

– Прости меня, прости, прости, – зашептала она. – Но лучше так, чем будущее, которое нас с тобой ожидает.

Новый шаг…

Как тяжело! Это хуже, чем пытка.

Еще шаг…

Нечеловеческая мука. Нет, она не выдержит!

Шаг…

Когда до двери, ведущей в кабину пилота, оставался всего один шаг, в динамике над ее головой внезапно раздался голос, объявивший:

– Самолет приступает к снижению. Прошу пристегнуть ремни!

За спиной Ульяны открылась дверь, вышла Ламия. Она с удивлением взглянула на Ульяну с бутылкой коньяка в руке, но, хорошо вышколенная, ни о чем не спросила и сухо сказала:

– Надо вернуться на свое место. Через пять минут мы садимся в аэропорту Пекина.

– Уже? – невольно вырвалось у Ульяны.

– Да.

– Но этого не может быть, – не могла поверить Ульяна. – Мы только недавно взлетели!

На лице Ламии промелькнула снисходительная улыбка.

– Это очень быстрый самолет, – сказала она. И неожиданно, как будто это только что пришло ей в голову, спросила: – Куда ты шла?

– Мне… надо, – замешкалась, но все нашлась с ответом Ульяна. – Ну, ты понимаешь…

Ламия кивнула и показала ей на дверь, из которой только что вышла сама.

– Это здесь. Только поторопись.

Ульяна зашла внутрь, закрыла дверь и, внезапно обессилев, прислонилась к переборке. Если бы не это, она бы упала. Постояла несколько минут, ни о чем не думая. Затем бросила бутылку в отсек для мусора. После этого спустила воду, вымыла руки и лицо, насухо их вытерла. Открыла дверь и пошла навстречу своей судьбе, которую только что попыталась изменить, но не смогла.

Глава 29

– Пекин – это гигантская клоака, – проворчал Рур, спускаясь по трапу самолета. – Вечный смрад, шум и гам, толкотня… Я предпочел бы жить даже в замке Франгокастелло на греческом острове Крит, чем в этом городе. Лучше каждый год в конце мая принимать участие в процессии призраков, которые в полном вооружении и на лошадях в течение десяти минут проходят от церкви Святого Харлампия до крепости, чем каждый день рисковать стать призраком на улицах Пекина.