Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор

– Извини, пожалуйста, дорогой. Пришли мэр и мистер Северенс. По-моему, тебе придется включать кондиционер…

Маршалл взял жену за руки – видимо, они успокаивали друг друга.

– Злится? – спросил он.

– Кипит!

– Попробуй очаровать его, дорогая, если сможешь, – сказал Маршалл, затем посмотрел на Питера. – Вундеркинд выйдет из себя, когда увидит вас здесь. Бог мой! Пресса!

Современный имидж политика значительно изменился за последние годы. Образ босса – демократа в котелке, пожевывающего сигару, остался в далеком прошлом. Достопочтенный Джеймс Рэмси, мэр города Нью-Йорка, был представителем нового поколения политиков. В кабинет вошел довольно молодой человек, с прекрасным образованием, придерживающийся стиля, рекламируемого прессой во время предвыборных кампаний; человек культурный, способный служить обществу, так как по сравнению с его собственными доходами зарплата для него роли не играла. Старые политиканы считали этих новых «выскочек» на удивление жестокими.

Джеймс Рэмси мог бы играть в кино роли романтических героев, если бы не избрал политическую карьеру. Высокого роста, с волевым подбородком и обаятельной улыбкой, которая, когда это было необходимо, становилась просто обворожительной. Однако сейчас он не был настроен кого-либо очаровывать.

– Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет… – Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. – Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?

– Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?

Рэмси сделал над собой усилие. Тень его знаменитой улыбки тронула губы.

– Конечно же нет. К сожалению, есть неотложные дела, которые нам с Джеромом необходимо обсудить. Не могли бы вы быть так любезны и оставить нас наедине?

– Он знает все, Джим, – сказал Маршалл.

– Ты ему сказал?

– Да.

– Боже мой! Джером!

– Мне пришлось. Я ему верю.

– На свете нет такой причины…

– Питер нашел Ричарда Симса мертвым на улице, – перебил его Маршалл. – Он вызвал полицию. Он мог выступить в прессе, если бы я не объяснил ему, почему этого не следует делать.

– И что теперь? – Рэмси смотрел Питеру прямо в глаза.

– Я хотел бы и дальше быть в курсе событий, господин мэр, – ответил Питер.

Рэмси медленно кивнул. Тут он вспомнил о человеке, который пришел.

– Вы знакомы с Марти Северенсом, мистер Стайлс?

– Нет. Никогда не встречались, – сказал Питер.

– Здравствуйте!

– Привет! – ответил Северенс.

У мэра были светлые волосы с рыжеватым отливом, Северенс же, наоборот, оказался черноволосым, но оба они, кажется, одевались у одного и того же портного, были членами одних и тех же клубов и, возможно, играли в гольф на одних и тех же площадках.

– Я пытался найти тебя, Джером, чтобы узнать, как тебе удалось поговорить с миссис Симс, – сказал Рэмси.

– Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.

– Вы знакомы с семьей Симс? – спросил Рэмси.

– Нет.

– Тогда что…

– Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.

– Не понимаю.

– Ее мужа убили четверо белых.

– О, ради всего святого! – сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. – Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.

– Вы не любите негров, господин Северенс? – спросил Питер.

– Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? – спросил Северенс. – Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.

– Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, – сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: – Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?

– Я не собираюсь платить шантажисту! – сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.

– Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, – сказал Питер, – и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.

– Я не гонюсь за голосами!

– Надеюсь, – сказал Питер. – Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под «Коммодором». Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, – только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.

– И вы считаете…

– Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, – сказал Питер.

Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.