Замок Вечности

Лаура не верила своим глазам. Несколько отделений сдвинулись вправо. И в образовавшемся отверстии возник ещё один маленький ящик. Он словно выполз откуда-то снизу.

– Нет, не может быть! – воскликнула Лаура.

Тайник! Дрожащими пальцами она потянула за ручку появившегося ящичка.

Внутри лежал маленький бархатный мешочек, перевязанный чёрной шёлковой лентой. Сердце Лауры почти выпрыгивало из груди от волнения. Дрожащими руками она осторожно дотронулась до мешочка, и через мягкий бархат её пальцы почувствовали что-то твёрдое. Внутри что-то есть!

С едва сдерживаемым нетерпением она развязала ленточку и засунула руку в мешочек. Сначала её пальцы наткнулись на свёрнутую бумагу. Потом они нащупали тяжёлую цепочку и что-то прохладное и гладкое. Она медленно, как во сне, вынула руку и уставилась на лежащий у неё на ладони загадочный золотой предмет. У него было восемь углов, и висел он на такой же золотой цепочке.

Карманные часы!

Лаура уловила равномерное тиканье. С едва сдерживаемым любопытством она осмотрела часы и обнаружила, что крышечка открывается. Щёлк, и перед ней открылись сами часы…

Искусный циферблат с римскими числами мерцал серебром, и на его фоне завораживающе поблёскивали часовая, минутная и секундная стрелки – золотистые, вычурные, с завитушками. Секундная стрелка медленно двигалась по кругу. На большом циферблате Лаура увидела ещё один, совсем маленький циферблат. Но все его стрелки были неподвижны.

На внутренней стороне крышечки она обнаружила изящную гравировку: CARPE DIEM. Карпэ диэм! Лови день! Папа когда-то рассказал ей, что означает это выражение. А именно – что надо жить здесь и сейчас, надо обеими руками хвататься за любой шанс, который тебе дарит жизнь, и непременно использовать его. Ведь любая жизнь рано или поздно заканчивается.

Под гравировкой Лаура увидела лежащую восьмёрку. Знак бесконечности.

Вот так находка!

Лаура обожала восьмёрки. Она родилась восьмого числа восьмого месяца, то есть восьмого августа. И, по иронии судьбы, ещё и в восемь часов восемь минут. Она как-то спросила маму, не подправила ли акушерка цифры забавы ради. Но мама поклялась, что всё записано правильно. Что так оно и было. До минуты!

– Пицца готова! Спускайся немедленно! Я жду! – Папин голос звучал уже гораздо громче и настойчивее.

– Да, сейчас!

Лаура захлопнула крышку и убрала часы обратно в мешочек. Потом развернула сложенную бумажку и обомлела. С листка на неё смотрели выведенные тёмными чернилами загадочные строки.

Разгадай тайну вечного календаря

Дано тебе не семь, а восемь дней.

Вот ключ от силы всеобъемлющей твоей.

В подаренные несколько часов

Откроешь ты от сотни тайн засов,

И многое увидишь ты иначе.

К добру иль не к добру – тебе решать задачу.

Будь с даром этим осторожен,

С умом ты вынимай кинжал из ножен…

А главное, чтоб не разбилось счастье,

Ты тайну никому не выдавай в веселье иль в ненастье…

Что это? Что такое, чёрт возьми, этот вечный календарь? И при чём тут восьмой день? Голова у неё пошла кругом.

– Лаура! – Папа, обычно такой терпеливый, был по-настоящему раздражён.

– Да иду уже.

Лаура спешно свернула листок, затолкала его обратно и опустила мешочек в свой рюкзак. А потом сломя голову сбежала с крутой лестницы на кухню, где папа уже накрыл на стол.

– Ну наконец!

Папа вынул из духовки противень, от которого поднимался ароматный пар.

– Опять не могла оторваться от книги, я угадал?

– Верно! – соврала Лаура и уселась за стол.

Честно говоря, ей очень хотелось рассказать папе о своей находке, но в голове всё ещё звучала последняя фраза стихотворения:

А главное, чтоб не разбилось счастье,

Ты тайну никому не выдавай…

Поэтому она промолчала, хотя обычно говорила с папой обо всём на свете. Например, о школе, о маме или даже об Элиасе, младшем братике, который часто действовал ей на нервы.

По комнате плыл чарующий аромат помидоров, лука и сыра. У Лауры потекли слюнки. Папа таки готовит лучшую пиццу в мире!

Они разделили пиццу на две равные половинки, и у Лауры на тарелке оказалась большая порция. На самом деле даже слишком большая. Но когда тебя целую неделю держат на строгой диете, можно же хоть иногда по-настоящему оторваться…

– Как вкусно! – похвалила Лаура, жадно, с наслаждением откусив первый кусок. При этом она чуть не обожгла рот.

Папа покраснел от удовольствия и улыбнулся. Красавцем его назвать было сложно. Круглое лицо, обрамлённое реденькими волосами, часто спрятанными под кепкой, большой нос картошкой и румяные щёки. Отрасти он бороду погуще, он был бы похож на гнома из сказки. Хотя коротышкой он не был. Наоборот, его метр восемьдесят шесть выглядели очень даже внушительно.