Замороженный Мир (СИ)

Тем временем преподаватель вещал, и… показывал на этаком аналоге доски графики и схемы, цветными светящимися линиями! Причём не в первый раз, как отметил я в памяти, но Гемин просто не обращал внимания. То есть, чародей, а передо мной эфирное воздействие, собрался я, пытаясь ощутить колебания эфира… и ничего. Обидно, чёрт возьми, внутренне посетовал я, пристально вглядываясь в колдунство.

Вообще — чистая демонстрация, прикладное значение подобного воздействия… хотя, чёрт знает, для преподавателей весьма удобно. Да и картинки он создаёт, не смотря глазами…

Стоп, я ещё ничего не знаю, ни метода эфирного взаимодействия, ничего. Возможно, эти картинки может создавать каждый второй после недели занятий. А, возможно, Легий с пелёнок корячился в освоении искусства “светописи”, и демонстрируемые картинки — вершина чародейства и волшебства.

И ещё два преподавателя точно чародеи, припомнил я. Физик и преподаватель чистописания и изобразительного искусства. Причём, если последний творил примерно то же самое, что и статистический географ, то физик, бородатый дядька средних лет, использовал колдунство в наглядных экспериментах.

Не как основу, но отклонял дуговой разряд и прочее для наглядности, припоминал я.

Тем временем, пока я пропесочивал память ещё раз, а то мало ли, преподаватель донудил до конца занятия. Ну и послал нас, как понятно, подальше.

Следующим занятием был “Язык Раский”, этакий аналог латыни. И, похоже, мои первые розги, вздохнул я.

В сущности, так и оказалось — латынь я, вообще-то, не сказать чтобы особо знал, на вопрос не ответил, на что преподаватель, укоризненно покачивая головой, выдал:

— Гемин, я вам говорил не одну тысячу раз: если вы рассчитываете на будущее в виде стихоплёта либо прозаика, раский вам необходим. И если вы думаете, что я устану повторять — нет! — патетично заявил дядька. — Задержитесь после занятия, неудовлетворительно, — со вздохом подытожил он.

И после занятия я огрёб свои первые пять розог. Довольно неприятно, отметила моя избитость, покидая аудиторию экзекуции. Но в этом случае делать нечего, тоже учить надо, блин. Хотя, похоже, с языками будет тяжелее всего: как бы мне не пришлось до конца гимназии быть поротым.

А дядька, кстати, даже не преподаватель, а именно учитель. Весьма заинтересованный в обучении, так что даже трёхсполовинойлетнее “забивание” Гемина не заставило его на парня “забить”.

Впрочем, его неравнодушие отражается на моём филее в весьма неприятном ракурсе, отметил я, поелозив на скамейке.

Ну и перекусил, чем служанка послала, после перекуса принявшись за учебники.

Впрочем, от розог меня разглядывание учебника не уберегло. Следующим предметом была как раз литература, где на порку я мог нарваться просто по причине ярко выраженного отвращения к припомненной эпистолярщине. Однако преподаватель просто… не спрашивал меня, коротко кивнув и констатировав сам себе “знаешь”.

Ну, будем считать, пронесло, тихо порадовался я, поскольку следующий предмет — физика, на которой я должен вытянуть.

А преподаватель тем временем изрекал местные “легендарные вирши”, так что мне пришлось взять себя в руки, дабы не морщиться. Звучало это кошмарно:

— Блистая светом вдохновенья, Сиг меч воткнул врагу во груди. Под светом тёплым светила злой Мазрен отворил себе руди.

И этот, пардон, инфернальный кошмар преподаватель зачитывал, со, сцука, одухотворённым лицом. С выражением, чтоб его. И соученики не катались по полу, не втыкали себе перья в ухи… тихий ужас, в общем. Причём, ну ладно бы это был перевод — я бы понял. Но этот стихокошмар был плодами потуг одного из популярнейших виршеплётов текущего века! И это чудовище вроде бы ещё было живо и творило свой бесовский труд, на пагубу Эвтерпе.

Ну, зато розгами не получил, попробовал найти я хоть что-то положительное в происходящем в аудитории кошмаре. Выходило с поисками не очень, так что выползал я из антипоэтической аудитории с твёрдой уверенностью, что лучше бы меня пороли.

И вот начался урок физики, на котором Марцил Вомс, дядька средних лет, начал проводить опрос. Меня преподаватель оставил “на сладкое”, задав вопрос с физиономией закаменевшей, встопорщив бороду:

— Как заряженные частицы электричества используются в химических процессах, Гемин? — задал вопрос он, явно не ожидая ответа.

— Электролиз, господин Марцил, — бодро ответствовал я.

— Не соблаговолите ли привести практический пример этого процесса? — лишь излишняя велеречивость указывала на то, что дядька несколько удивлён.

— Позолота, например, — выдал я, выдав себе мысленный подзатыльник, за то что не заглянул в учебник.

Вот чёрт знает, как местные используют электролиз. Так-то метод используется в куче направлений, ну и позолота или нанесение меди — один из простейших.

— Верно, — всё так же ровно, но выпучив на меня глаза, ответил преподаватель, а в зале пробежали шепотки. — Озвучьте закон пропорциональности электролиза, Гемин, — выдал он.

Хм, попал или нет, быстро прикинул я. Впрочем, первый закон Фарадея вполне можно назвать “законом пропорциональности”, прикинул я, ну и озвучил: