Замороженный Мир (СИ)

Следующий кадр — Добрый Хозяин из собственных ручек награждает героев. Медсестра (вот сюрприз-то!) оказывается доброхозяинской дочкой, сбежавшей “лечить доблестных защитников Анта”. Слёзы Доброго Хозяина вновь прилагаются, как и закономерная свадьба дочурки с героем. Судя по фильму, не без иронии отметил я, Добрый Хозяин занят исключительно слезоразливом.

А вообще — пропаганда вульгарис. От “мы защищались” на последнем, совершенно бессмысленном конфликте, до “теряйте ручки-ножки, это ничем не вредит и почётно”.

Ну да и чёрт с ним, благо последние двадцать лет Ант достаточно мирен, да и войн на носу не намечается. Наверное, с некоторым сомнением отметил я, да и забил.

У меня, пардон, подруга под боком, причём кадры фильма её явно распалили, а мне, хмыкнул я, после “безного-полевой ебли”, очень не помешают здоровые эротические впечатления. А то могу и девиацию какую нехорошую подцепить.

С этими разумными мыслями, я приобнял подругу, да и под титры на экране слился с ней в поцелуе. Сона весьма бодро в нём участвовала, гладила меня, а через пару минут, разорвав поцелуй, тяжело дыша, спросила:

— Гемин, а дальше мы будем?..

— Я хочу, очень, а ты? — честно ответил я на не до конца заданный вопрос, на что последовал пусть смущённый, но уверенный кивок. — Тогда, приглашаю тебя ко мне, Сона.

— Конечно, Гемин, — почти прошептала она.

Ну и направились мы из ложи. По пути я отметил как пунцовеющие щёки подруги, так и не одну и не две парочки. Видимо, “порно-вставка” содержит ещё и такой смысл, мысленно злопыхнул я, но забил: реально не до того.

Добрались мы до моего обиталища, где Сона, окинув взглядом студию, выдала:

— Комната, но уютно очень. Я сейчас, Гемин, я читала, — с этими словами она опустилась на колени, протянув руки к моему поясу.

Отмороженная порнуха

Ну уж нет, не так и не то, отметил я, хватая девчонку за руки и поднимая на ноги.

— Почему? — с обидой уставилась на меня Сона поверх очков.

— Потому, Сона, что сначала мы примем ванну, — честно ответил я.

— Вместе?

— Ну да, заодно и лучше узнаем друг друга, — улыбнулся я.

Мазнул губами по губам, быстро затопил камин — нам не помешает, с улыбкой взглянул на неуверенно разоблачающуюся девицу.

Скинул с себя одежду, подошёл к Соне. Девчонка, отчаянно краснея, прикрывала грудь руками, спустив платье до пояса, но взглянув на обнажённого меня (с весьма стоящим прибором) как покраснела сильнее, так и решительно разоблачилась. После чего я ухватил подругу за ладошку и повлёк к ванной.

К счастью, горячая вода и даже смеситель были. А вот душа — ни черта, так что я обычно мылся на деревянной скамеечке, поставленной в довольно обширную, метр на два, ванну. Но сейчас несколько иной расклад, так что зайдя в ванную, я решительно потянул в неё обнажённую девицу.

— А как мы дальше? — спросила Сона.

— Сначала — я помою тебя, потом — ты меня, а дальше — посмотрим, — с улыбкой ответил я.

Намочил губку и, для начала, начал протирать замершую подругу. Заодно и изучая её — тоже дело не лишнее и чертовски возбуждающее.

Досталась мне девица, прямо скажем, аппетитная. Розовая, смущённая, зажмуренная, но “подглядывающая” то одним, то вторым глазом. Чуть вьющиеся, рыже-пепельные волосы до лопаток, обычно собранные в низкий хвост, а сейчас вольно распущенные. Крупные, серые, “подглядывающие” глаза с чуть опущенными очками — снимать их девица не хотела, потому что “хочу всё видеть”, что, в общем и целом — ей весьма шло. Пухлые, хоть и не слишком яркие губы, острый подбородок на “ромбовидном” лице. Тонкий, чуть вздёрнутый нос, ну и слегка оттопыренные аккуратные ушки. Всё это великолепие поддерживала соразмерная шея, расположенная на весьма аппетитном теле.

Грудь у Соны была чашами, не слишком большая, возможно, не дотягивающая до двоечки, но очень аккуратная и правильной формы, что я ценил превыше “лютых бидонов”. Соски, призывно затвердевшие, были розовыми и довольно крупными, с немаленькими ореолами. Проведя по ним губкой после плеч и шеи, я вызвал у подруги тихий стон и прикушенную губу, но акцентироваться не стал, ведя губкой ниже, аккуратно поворачивая девицу второй рукой.

Живот с впалым пупком имел небольшой, выступающей не более пары сантиметров над пахом валик жирка, скорее пикантный, нежели отталкивающий, ничуть не мешающий талии “быть”.

И чертовски широкие бёдра, оставляющие в промежности весьма заметную “ложбинку”, аж ноги не сходятся, улыбнулся я.

Щёлка, по которой я провёл губкой, вызвав лёгкий писк, была вполне девичьей аккуратной складочкой. К которой я ещё вернусь, посулил я, проводя по промежности влажной губкой и поворачивая девицу спиной. И начал водить губкой по уже знакомой мне жмякательной попке, весьма большой, но не гигантской, правильной формы, но в меру мягкой — в общем, замечательной попке.