Замоскворечье

Галерею национализировали, переименовали и приумножили безмерно. Не так посчастливилось храму Николая Чудотворца. Первый акт трагедии произошел в 1922 году, когда отсюда вывезли все ценности, 9 пудов 22 фунта и 1, 5 золотника золотых и серебряных изделий. Второй акт разыграли в 1929 году. Иконостас передали хозяйственному отделу Лубянки для смывки золота. Все, что не блестело, "реализовалось" по усмотрению зловещего "Антиквариата", распродававшего национальные сокровища иностранцам. В третьем акте "за контрреволюционную агитацию" арестовали настоятеля храма Илию Четверухина и отправили в лагерь, где он заживо сгорел во время пожара.

...Через шестьдесят лет храм вернули верующим. Над ним снова высится колокольня и сияют пять глав.

В ПРИХОДЕ НИКОЛЫ

Государев хамовный двор в Замоскворечье напоминал Кремль. Каменнные стены с проездными воротами и шатровыми башнями выглядели крепостью. Прибывший из Санкт-Петербурга с поручением зарисовать виды Москвы академик Федор Алексеев оценил красоту вековых стен. И запечатлел этот средневековый государственный завод. В его палатах ткачи, пряхи, швеи выделывали для царского двора белое бумажное полотно - хаман. Петру Первому требовалось парусное полотно для флота. Он перевел ткачей на Яузу, а за прочными стенами начали чеканить монету.

О канувшем в лету Монетном дворе напоминает Старомонетный переулок. Палаты двести лет назад снесли. Но как долго дымили трубы рядом с купеческими усадьбами, где жили наши первые капиталисты! У Якиманки завел ткацкое дело Рябушинский. Замок из красного кирпича "Товарищества Московской Голутвинской мануфактуры" заполняет Якиманскую набережную. На Берсеневской набережной благоухает запахами старинная конфетная фабрика Федора Эйнема, она же "Красный Октябрь". На Малой Ордынке цветет и пахнет "паровая фабрика шоколада" Ивановых, ныне "Рот фронт". На Большой Ордынке до недавних дней выполняли план четыре завода, в их числе второй авторемонтный, "ВАРЗ", приказавший долго жить. За редким исключением наступившая эра капитализации ставит крест на индустрии раннего капитализма и "развитого социализма" в центре города. Слишком дорога здесь земля, чтобы фабриковать консервные банки и ремонтировать автомашины.

В какой столице видано, чтобы напротив дворца президента небо заволакивали клубы дыма? Видано это в нашей Москве, напротив Кремля, где дает ток электростанция "Общества электрического освещения 1886 года", она же первая МОГЭС. Вряд ли скоро этот корабль электрификации с частоколом труб уплывет отсюда куда подальше. Но многие заводы и фабрики за Москвой-рекой после краха социализма закрылись.

* * *

Где была карандашная фабрика купца третьей гильдии Григория Рубинштейна в Замоскворечье? Следы утеряны, возможно, на ее месте угасло за глухим забором некое производство рядом с храмом Николы в Толмачах. Точно известно, "на Толмачах в приходе Николы" 6 декабря 1835 году в Николин день родился у фабриканта младенец мужского рода, крещеный в этой церкви под именем Николая. К тому времени бывший житомирский купец первой гильдии поменял веру предков, как это сделал другой известный персонаж истории, Израиль Бланк, по материнской линии дед Ленина.

Снесенный полвека назад дом, где родился Николай, стоял на Большой Ордынке, 26. Там сейчас разросся за оградой сквер, напоминающий об исчезнувших здешних садах. "Бывали ли вы в Замоскворечье? - спрашивал читателей Аполлон Григорьев. - Его не раз изображали сатирически. Но до сих пор никто, даже Островский, не коснулся его поэтических сторон. А эти стороны есть, хоть на первый взгляд - внешние, наружные. Во-первых, уж то хорошо, что чем дальше вы идете вглубь, тем более Замоскворечье перед вами в зеленых садах; во-вторых, в нем улицы и переулки расходились так свободно, что явным образом они росли и делились..."

Были и внутренние, невидимые с улицы поэтические стороны жизни, незамеченные Островским. За стеной гостеприимного дома новоявленного московского купца часто звучала музыка. Играла на германском старинном "столообразном фортепиано" мать большого семейства. Играли с утра пораньше сыновья Антон и Николай. Старший - рано покинул родной дом. (Он прославился как пианист и композитор, основал в Санкт-Петербурге первую российскую консерваторию.) Младший - вырос в Замоскворечье и почти всю жизнь провел в родном городе. Однажды мать застала малыша за инструментом, когда он пытался воспроизвести клавишами бой часов Спасской башни. Звон курантов доносился до середины Большой Ордынки. Поднятого на рассвете ребенка усаживали за фортепиано. Златокудрого Николая показали Листу, гастролировавшему в Москве. Игра вундеркинда потрясла гениального артиста: он почти каждый день бывал в доме купца, чтобы полюбоваться чудом природы. Листу казалось, что в Николая Рубинштейна воплотился дух Вольфганга Амадея Моцарта. Восьмилетний пианист с триумфом дал первый концерт в Москве.