Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать (СИ)

По-хорошему он отсюда не уедет, а я уезжать из собственного дома тем более не намерена. Что остаётся? Сидеть тихо и ждать новостей от мистера Риша, пока Кристофер будет здесь обживаться в своё удовольствие? Не дождётся. Да и не умею я сидеть тихо. Не могу бездействовать.

Поднявшись на чердак, пожалела, что не поселила здесь Грейстока. Везде, куда ни глянь, пыль, паутина и столетняя ветошь. Полуразваленная мебель, сундуки с проржавевшими каркасами, скрипучие половицы у нас под ногами. В углу пылилась изъеденная молью ширма, рядом с которой пристроили соломенное кресло-качалку с прутьями, живописно торчащими из сиденья. Усадить бы в него Грейстока…

Обведя взглядом просторное помещение, радостно улыбнулась, заметив в дальнем углу чёрно-рыжего монстра.

— Помоги мне его открыть.

Вместе нам удалось справиться с неподъёмной крышкой, и когда та всё-таки поддалась, а я вволю начихалась, обернувшись к Энни, сказала:

— На этом пока всё. Можешь идти.

Но девушка продолжала топтаться на месте, явно не горя желанием уходить на самом интересном.

— Возможно, я могу ещё чем-нибудь вам помочь?

Я призадумалась:

— А вообще-то… можешь. Попроси миссис Флауэр приготовить её чудодейственную маску из корнигора. Только пусть поторопится. Помню, в подростковом возрасте она была моим спасением от прыщей.

И наказанием для папы — он не переносил её запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.

— Но у вас же нет прыщей, — захлопала глазами девушка.

— Выполняй, Энни.

Служанке пришлось повиноваться и уйти, пусть и без особого энтузиазма.

Я же переключилась на содержимое сундука — нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у неё ночная сорочка — мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать её всё это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.

В итоге жених её так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариас.

Спасибо ночной сорочке.

Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.

Семейная ценность обнаружилась на дне сундука и выглядела… более чем скромно. По сегодняшним меркам так тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жёсткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было всё жёлтое, да ещё и местами расползшееся. Она скрывала всё, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.

Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…

Я тут же отогнала от себя непрошенные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, по несколько часов простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.

Не представляю, как он всё это терпел… И как это вытерпит Кристофер.

У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Та после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть — не сумеет.

Ужин прошёл в таком молчании, какое бывает разве что в склепе или каком-нибудь подвале. Не то чтобы нам было не о чем поговорить… Я всё ещё не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.

Сегодня миссис Флауэр, которой не поступило от меня никаких распоряжений относительно ужина, расстаралась на славу. Сомневаюсь, что ради Грейстока. Есть у неё один пунктик на мой счёт или, вернее, на счёт моей фигуры: она уверена, что я слишком стройная, и несколько лишних фунтов только пойдут мне на пользу. Вот и изгаляется, создавая такую вкуснятину, от которой просто нет сил отказаться.

Кристофер это тоже заметил:

— Твоя повариха — настоящее сокровище, — похвалил он Аву, расправляясь со вторым по счёту бифштексом (ну что за прорва?) и горкой запечённого сладкого картофеля.

— Моё сокровище, — мрачно уточнила я.

— Я понял, Лори, кого ты мне напоминаешь, — делая из бокала большой глоток, заявил хордомуж. — Скупого дракона. То огнём плюёшься, то трясёшься над своей собственностью: Монтруаром и слугами. Хотя… — прищурился, пристально глядя на меня, — со змеёй у тебя тоже имеется кое-что общее. Это я про яд.